Неточные совпадения
Ни
реки, ни ручья, ни оврага, ни пригорка — словом, ничего такого, что могло бы служить препятствием для
вольной ходьбы, он не предусмотрел.
— Нет, — отвечал Костя, — здесь место чистое,
вольное. Одно —
река близко.
— Вы спросите, кому здесь не хорошо-то? Корм здесь
вольный, раза четыре в день едят. А захочешь еще поесть — ешь, сделай милость! Опять и свобода дана. Я еще когда встал; и лошадей успел убрать, и в город с Акимом, здешним кучером, сходил, все закоулки обегал. Большой здесь город, народу на базаре, барок на
реке — страсть! Аким-то, признаться, мне рюмочку в трактире поднес, потому у тетеньки насчет этого строго.
Долина этой
реки называется Такойской, и знаменита она тем, что на ней когда-то жили
вольные поселенцы.
Реку чтоб поровну поделить, харч чтобы для всех
вольный был, богатых или там бедных, как ноне — этого чтобы не было, а были бы только бедные; начальство чтоб упразднить, а прочим чтоб своевольничать: кто хочет — пущай по воле живет, а кто хочет — пущай в уху лезет…
Живя набегами, окруженные неприязненными племенами, казаки чувствовали необходимость в сильном покровительстве и в царствование Михаила Федоровича послали от себя в Москву просить государя, чтоб он принял их под свою высокую руку. Поселение казаков на бесхозяйном Яике могло казаться завоеванием, коего важность была очевидна. Царь обласкал новых подданных и пожаловал им грамоту на
реку Яик, отдав им ее от вершины до устья и дозволя им набираться на житье
вольными людьми.
Ни один, от старого до малого, не пройдет мимо
реки или пруда, не поглядев, как гуляет
вольная рыбка, и долго, не шевелясь, стоит иногда пешеход-крестьянин, спешивший куда-нибудь за нужным делом, забывает на время свою трудовую жизнь и, наклонясь над синим омутом, пристально смотрит в темную глубь, любуясь на резвые движенья рыб, особенно, когда она играет и плещется, как она, всплыв наверх, вдруг, крутым поворотом, погружается в воду, плеснув хвостом и оставя вертящийся круг на поверхности, края которого, постепенно расширяясь, не вдруг сольются с спокойною гладью воды, или как она, одним только краешком спинного пера рассекая поверхность воды — стрелою пролетит прямо в одну какую-нибудь сторону и следом за ней пробежит длинная струя, которая, разделяясь на две, представляет странную фигуру расходящегося треугольника…
Захар говорил сущую правду: и он точно так же мог бы теперь быть
вольнее белых чаек, которые весело снуют над раздольною
рекою!
В праздники мы с Коноваловым уходили за
реку, в луга. Мы брали с собой немного водки, хлеба, книгу и с утра отправлялись «на
вольный воздух», как называл Коновалов эти экскурсии.
К югу
река Сивка отделяет ее от владений Карачевских
вольных хлебопашцев — соседей беспокойных, известных буйной жестокостию нравов.
Как отъехала
вольная команда, ребята наши повеселели. Володька даже в пляс пустился, и сейчас мы весь свой страх забыли. Ушли мы в падь, называемая та падь Дикманская, потому что немец-пароходчик Дикман в ней свои пароходы строил… над
рекой… Развели огонь, подвесили два котла, в одном чай заварили, в другом уху готовим. А дело-то уж и к вечеру подошло, глядишь, и совсем стемнело, и дождик пошел. Да нам в то время дождик, у огня-то за чаем, нипочем показался.
Николаевск город надо бы подальше обойти, да уж мы притомились по пустым местам, да и припасы кончились. Вот подходим к
реке под вечер, видим: на берегу люди какие-то. Пригляделись, ан это
вольная команда [
Вольную команду составляют каторжники, отбывшие положенный срок испытания. Они живут не в тюрьме, а на
вольных квартирах, хотя все же и они лично, и их труд подвергаются известному контролю и обусловлены известными правилами. (Примеч. В. Г. Короленко.)] с сетями рыбу ловит. Ну и мы без страху подходим...
Так, конечно: цветут области новогородские, поля златятся класами, житницы полны, богатства льются к нам
рекою; Великая Ганза [Союз
вольных немецких городов, который имел свои конторы в Новегороде.
Валили-валили сначала без разбора, а потом один старичок глянул на него и говорит: «Какой от него, от малыша, прок для ухи! пущай в
реке порастет!» Взял его под жабры, да и пустил в
вольную воду.
Вот другие по оврагам, глубокие, бурливые, они поднимают со дна желтую глину, подмывают черный снег и обломки его несут на
вольный простор
реки.
Много
рек видал я на своем веку: живал при Дунае и на тихом Дону, а матушку Волгу сверху донизу знаю, на
вольном Яике на багреньях бывал, за бабушку Гугниху пивал [Бабушка Гугниха уральскими (прежде яицкими) казаками считается их родоначальницей.
Теперь по Волге то и дело «бегают» пароходы, и потому бурлак спокойно себе тянет бечеву Жегулями и спокойно плывет мимо их расшива и беляна, а еще не далее как лет двадцать назад Жегули, это классическое место волжских разбоев, были далеко не безопасны. Вдруг, бывало, над гладью
реки раздастся зычно молодецкое сарын на кичку! — и судохозяин вместе с батраками, в ужасе, ничком падает на палубу и лежит неподвижно, пока в его суденышке шарят, хозяйничают да шалят
вольные ребята.
Всех далеко́ за собою оставляя,
вольной птицей летит по
реке пароход, а Меркулову кажется, что он чуть ли не на мель сел…
— Мне здесь так хорошо, как нигде не бывало, — отвечала она. — Скромная жизнь здешняя мне очень нравится. Там я жила в палатах; вспоминаю о них с благодарностью, с любовью, потому что в них получила воспитание. Все-таки это была клетка, хоть и золотая… Но здесь, по милости папаши, я хозяйка,
вольная птичка. А посмотрите сюда (она указала Волгину из окошка на вид за
рекой): это все мои владения. Никто не мешает мне наслаждаться ими.
Воспользовавшись бытностью их в Москве по делам, он призвал их к себе, долго беседовал с ними, одобрил высказанные ими мысли и данные советы и жалованными грамотами отдал в их владение все пустые места, лежавшие вниз по Каме, от земли пермской до
реки Силвы и берега Чусовой до ее устья, позволил им ставить там крепости в защиту от сибирских и ногайских хищников, иметь в своем иждивении огнестрельные снаряды, пушкарей, воинов, принимать к себе всяких
вольных, не тяглых и не беглых, людей, ведать и судить их независимо от пермских наместников и тиунов, не возить и не кормить послов, ездивших в Москву из Сибири или в Сибирь из Москвы, заводить селения, пашни и соляные вариницы и в течение двадцати лет торговать беспошлинно солью и рыбою, но с обязательством «не делать руд», а если найдут где серебряную, или медную, или оловянную, немедленно извещать о том казначеев государевых.