Неточные совпадения
— Право,
ребята, помяните мое слово, — продолжал первый голос, — у кого грудь ввалилась,
волосы из дымчатых сделались красными, глаза ушли в лоб, — тот беспременно умрет… Прощай, Мотенька: мы тебе гробок сколотим да поленцо в голову положим…
И вот этот батюшка, которого уверили, что он особенный, исключительный служитель Христа, большей частью не видящий сам того обмана, под которым он находится, входит в комнату, где ждут принятые, надевает занавеску парчовую, выпростывая из-за нее длинные
волосы, открывает то самое Евангелие, в котором запрещена клятва, берет крест, тот самый крест, на котором был распят Христос за то, что он не делал того, что велит делать этот мнимый его служитель, кладет их на аналой, и все эти несчастные, беззащитные и обманутые
ребята повторяют за ним ту ложь, которую он смело и привычно произносит.
— То-то и дело, что нет — провал бы ее взял, проклятую! Так и есть! конная артиллерия. Слушайте,
ребята! если кто хоть на
волос высунется вперед — боже сохрани! Тихим шагом!.. Господа офицеры! идти в ногу!.. Левой, правой… раз, два!..
Катя помнила их два года назад. Счастливая, милая семья на уютной своей дачке, с детками, нарядными и воспитанными. Он тогда служил акцизным ревизором в Курске. У нее — пушистые, золотые
волосы вокруг веселого личика. Теперь — лицо старухи, на голове слежавшаяся собачья шерсть, движения вульгарные. Распущенные грязные
ребята с мокрыми носами, копоть и сор в комнатах, неубранные постели, невынесенная ночная посуда. И бешеные, злобные ссоры весь день.
Хозяйка сочувственно слушала Лизара и ласково гладила по
волосам жавшихся к ней
ребят.
Вдруг — треск и раскатывающийся звон разбитого стекла. У входа, в дверях, стоял Спирька. Рубашка была запачкана грязью, ворот с перламутровыми пуговками оборван,
волосы взлохмачены, а в каждой руке он держал по кирпичине. Одна за другою обе полетели в окна. Звон и грохот.
Ребята растерялись. А Спирька в пьяном исступлении хватал кирпич за кирпичом из кучи, наваленной для ремонта прямо за дверью, и метал в окна.
Наивность шестнадцатилетнего юноши, приятная для родителей, подчас до седых
волос считающих своих детей малыми
ребятами, едва ли может признаваться, особенно в мальчике, идеалом воспитания.
Не менее их и мятежники были очень озадачены приготовлением к бою крестьян; в этой крайности один горыгорецкий студент, с бородою и длинными
волосами, вышел к крестьянам в священнической рясе и проповедническим голосом держал речь: «Против кого идете вы
ребята?