Неточные совпадения
Две старших сестры, ни с кем не советуясь, пишут просьбу Николаю, рассказывают о положении
семьи, просят пересмотр дела и
возвращение именья.
Когда старая Ганна Ковалиха узнала о
возвращении разбитой
семьи Горбатых, она ужасно всполошилась. Грозный призрак жениха-туляка для Федорки опять явился перед ней, и она опять оплакивала свою «крашанку», как мертвую. Пока еще, конечно, ничего не было, и сват Тит еще носу не показывал в хату к Ковалям, ни в кабак к Рачителихе, но все равно — сваты где-нибудь встретятся и еще раз пропьют Федорку.
Собственные дела Лизы шли очень худо: всегдашние плохие лады в
семье Бахаревых, по
возвращении их в Москву от Богатыревых, сменились сплошным разладом. Первый повод к этому разладу подала Лиза, не перебиравшаяся из Богородицкого до самого приезда своей
семьи в Москву. Это очень не понравилось отцу и матери, которые ожидали встретить ее дома. Пошли упреки с одной стороны, резкие ответы с другой, и кончилось тем, что Лиза, наконец, объявила желание вовсе не переходить домой и жить отдельно.
При таком положении дел, само собою разумеется, что Катерина не может удовлетвориться великодушным прощением от самодуров и
возвращением ей прежних прав в
семье, она знает, что значит милость Кабановой и каково может быть положение невестки при такой свекрови…
Давыд весьма редко и неохотно говорил со мною о Раисе, об ее
семье, особенно с тех пор, как начал поджидать
возвращения своего отца. Он только и думал, что о нем — и как мы потом жить будем. Он живо его помнил и с особенным удовольствием описывал мне его.
Я нашел на свое место другого игрока и на извозчике прискакал домой; дома не только удивились, но даже встревожились моим необыкновенно скорым
возвращением, но я развернул письмо и прочел моей
семье следующее...
Возвращение князя Виктора в родительский дом и наступившее сравнительное спокойствие в этой
семье раздражало и дразнило ее.
«Рассмотрев дело русского подданного Николая Савина, именующего себя маркизом Сансаком де Траверсе и французской гражданки Мадлен де Межен, обвиняемых: первый в проживании под чужим именем и оба в оскорблении на словах и в действии полицейских властей и в неповиновении сим властям, — брюссельский суд исправительной полиции определил: Николая Савина подвергнуть заключению в тюрьме сроком на
семь месяцев и штрафу в пятьсот франков, а Мадлен де Межен подвергнуть тюремному заключению на два месяца и штрафу в двести франков, обоих же по отбытии наказания отвезти за границу, с запрещением
возвращения и проживания в пределах Бельгийского королевства в продолжение одного года.
Был конец ноября 1568 года, и в доме князя с часу на час ждали
возвращения вельможного боярина с
семьей из дальней вотчины.