Неточные совпадения
Но один потерпел при выходе какое-то повреждение, воротился и получил помощь от жителей: он был так тронут этим, что, на прощанье, съехал с людьми на берег, поколотил и обобрал поселенцев. У одного забрал всех кур, уток и тринадцатилетнюю дочь, у другого отнял свиней и жену, у старика же Севри, сверх того, две тысячи долларов — и ушел. Но прибывший вслед за тем английский
военный корабль дал об этом знать на Сандвичевы острова и в Сан-Франциско, и
преступник был схвачен, с судном, где-то в Новой Зеландии.
Были
преступники и
военного разряда, не лишенные прав состояния, как вообще в русских
военных арестантских ротах.
Наконец, был еще один особый разряд самых страшных
преступников, преимущественно
военных, довольно многочисленный.
Особое отделение тоже осталось при остроге, и в него все еще от времени до времени присылались тяжкие
преступники военного ведомства, впредь до открытия в Сибири самых тяжелых каторжных работ.
Следственно, если при таком строгом содержании, как в нашем остроге, при
военном начальстве, на глазах самого генерал-губернатора и, наконец, ввиду таких случаев (иногда бывавших), что некоторые посторонние, но официозные люди, по злобе или по ревности к службе, готовы были тайком донести куда следует, что такого-то, дескать, разряда
преступникам такие-то неблагонамеренные командиры дают поблажку, — если в таком месте, говорю я, на преступников-дворян смотрели несколько другими глазами, чем на остальных каторжных, то тем более смотрели на них гораздо льготнее в первом и третьем разряде.
То же с судьями и прокурорами: судьи, обязанные судить и приговаривать
преступников, ведут заседания так, чтобы оправдывать их, так что правительство русское, для осуждения тех лиц, которых ему нужно осудить, уже никогда не подвергает их обыкновенным судам, а передает так называемому
военному суду, представляющему только подобие суда.
И если теперь уже есть правители, не решающиеся ничего предпринимать сами своей властью и старающиеся быть как можно более похожими не на монархов, а на самых простых смертных, и высказывающие готовность отказаться от своих прерогатив и стать первыми гражданами своей республики; и если есть уже такие
военные, которые понимают всё зло и грех войны и не желают стрелять ни в людей чужого, ни своего народа; и такие судьи и прокуроры, которые не хотят обвинять и приговаривать
преступников; и такие духовные, которые отказываются от своей лжи; и такие мытари, которые стараются как можно меньше исполнять то, что они призваны делать; и такие богатые люди, которые отказываются от своих богатств, — то неизбежно сделается то же самое и с другими правительствами, другими
военными, другими судейскими, духовными, мытарями и богачами.
Да разве не было примеров в прошлом тому, что в
военное время
преступников отпускали на свободу и принимали в ряды армии, чтобы дать им возможность геройскими подвигами самоотвержения загладить самую жестокую вину?