Неточные совпадения
«Особенность раба в том, что он в руках своего хозяина есть вещь,
орудие, а не человек. Таковы солдаты, офицеры, генералы, идущие на убиение и на убийство по произволу правителя или правителей. Рабство
военное существует, и это худшее из рабств, особенно теперь, когда оно посредством обязательной службы надевает цепи на шеи всех свободных и сильных людей нации, чтобы сделать из них
орудия убийства, палачей, мясников человеческого мяса, потому что только для этого их набирают и вышколивают…
В сем городе находилось до трех тысяч войска и до семидесяти
орудий. С таковыми средствами можно и должно было уничтожить мятежников. К несчастию, между
военными начальниками не было ни одного, знавшего свое дело. Оробев с самого начала, они дали время Пугачеву усилиться и лишили себя средств к наступательным движениям. Оренбург претерпел бедственную осаду, коей любопытное изображение сохранено самим Рейнсдорпом.
— Да; это очень естественно, — согласился Самбурский: — если прилагать к нашим расправам с Польшей один узкий масштаб
военных занятий западного края, то это не может быть иначе. Пушки и ружья, по моему мнению, не имеют того влияния, какое нужно, чтобы раз навсегда отучить поляков от неуместных претензий на Литву и на юго-западный край, населенный народом, который поляков не любит. Нужно еще особое
орудие.
Трофеи штурма Измаила были: 200
орудий, 350 знамен, 10 000 пленных и более нежели на два миллиона разных товаров и
военных припасов.
Браницкий принял на себя наблюдение и оборону от конфедератских шаек с той стороны Вислы, а Александр Васильевич — осаду замка. Мы уже знаем выгодное положение последнего и невозможность взять его без сильного обстреливания и пробития бреши. У Суворова между тем не было ни одного осадного
орудия. Но по его приказанию втащили с чрезвычайными усилиями несколько полевых пушек в верхние этажи наиболее высоких домов и оттуда открыли по замку огонь, а королевско-польский
военный инженер повел две минные галереи.
Мне невольно припомнилось при этом высказанное не раз академиками Д. И. Менделеевым и И. Р. Тархановым мнение, что усовершенствование в деле
военной техники и смертоубийственных
орудий сделает то, что в конце концов война будет невозможной.
Шлиппенбах опять принял посылку по адресу, надулся, как клещ, думал отвечать по-военному; но, рассудив, что не найдет своего счета с таким смелым словодуэлистом, у которого
орудия не выбьешь из рук, и что неприлично было бы ему, генералу шведскому, унизиться до ссоры с неизвестным путешественником, отложил свое мщение до отъезда из Гельмета, старался принять веселый вид и спустил тон речи пониже...
Затем он предполагал одновременно поднять знамя мятежа в разных местах, отуманить администрации, взволновать и вооружить население, воспользоваться малым числом находящихся в губернии войск, привести начальство к затруднительному вопросу, куда преимущественно направить
военные силы, захватить
орудия по уездам расположенных батарей, с торжествующими шайками напасть на Могилёв и завладеть им.
Исполинские Альпийские горы, покрытые снегами, представили для них изумительное, невиданное до тех пор зрелище. Дорога в горах становилась все затруднительнее и затруднительнее, но, несмотря на это, Суворов продолжал идти безостановочно вперед, спеша к городу Белинцону, расположенному у подошвы горы Сен-Готард. Там должны были быть наготове, по крайней мере, уверяли австрийские
военные власти, мулы, которыми Австрия обязалась снабдить русские войска для подвоза
орудий и провианта.
Далее являлся уже целый Парнас с музами и колесницей Аполлона; потом шли земледельцы с их мирными
орудиями, несли мир и жгли в облаках дыма
военные оружия.
Цель войны — убийство,
орудия войны — шпионство, измена и поощрение ее, разорение жителей, ограбление их или воровство для продовольствия армии; обман и ложь, называемые
военными хитростями; нравы
военного сословия — отсутствие свободы, т. е. дисциплина, праздность, невежество, жестокость, разврат, пьянство.
Багратион окликнул офицера, и Тушин, робким и неловким движением, совсем не так, как салютуют
военные, а так, как благословляют священники, приложив три пальца к козырьку, подошел к генералу. Хотя
орудия Тушина были назначены для того, чтоб обстреливать лощину, он стрелял брандскугелями по видневшейся впереди деревне Шенграбен, перед которой выдвигались большие массы французов.
Денис Давыдов своим русским чутьем первый понял значение этого страшного
орудия, которое не спрашивая правил
военного искусства, уничтожало французов, и ему принадлежит слава первого шага для узаконения этого приема войны.