Хорошо было бы, если бы мудрость могла переливаться из того человека, в котором eе много, в того, в ком ее мало, как
вода переливается из одного сосуда в другой до тех пор, пока в обоих будет равно. Но для того, чтобы человеку принять чужую мудрость, ему нужно прежде самому думать.
Неточные совпадения
Мутная
вода шумящими каскадами сбегала с гор; листва на деревьях и трава на земле еще не успели обсохнуть и блестели как лакированные; в каплях
воды отражалось солнце и
переливалось всеми цветами радуги.
Некоторые родники были очень сильны и вырывались из середины горы, другие били и кипели у ее подошвы, некоторые находились на косогорах и были обделаны деревянными срубами с крышей; в срубы были вдолблены широкие липовые колоды, наполненные такой прозрачной
водою, что казались пустыми;
вода по всей колоде
переливалась через край, падая по бокам стеклянною бахромой.
Даже открыв глаза, он долго не мог освободиться от страшных звуков:
вода продолжала у него журчать в ушах и точно
переливалась в самом мозгу.
Фома смотрел на игру солнечных лучей, следил, как трепетно они
переливались по гладкой равнине
вод, и, ловя ухом отрывки разговора, представлял себе слова роем темных мотыльков, суетливо носившихся в воздухе.
Полузатопленное судно каким-то чудом держалось на
воде, и волны
переливались через него.
— На то кредит… Без кредиту шагу нельзя ступить, на нем вся коммерция зиждется… Деньги что? Деньги что
вода в плесу — один год мелко, а в другой дна не достанешь, омут. Как
вода с места на место
переливается, так и деньги — на то коммерция! Конечно, тут самое главное дело: «не зевай»… Умей, значит, работáть, умей и концы хоронить.
Переливаясь через край чана,
вода светлым потоком течет по долине и выливается в речку под самой Миршенью.
Около самой
воды над какой-то грязью во множестве держались бабочки средней величины кирпично-красного цвета с темными пятнышками на крыльях. Они все время то раскрывали, то закрывали крылышки, и тогда чешуйки на них
переливались синими и лиловыми тонами.
Расслабленная природа, казалось, потеряла движение: едва струились изредка верхи дерев; неохотно
переливались волны зреющей жатвы; медленно текли
воды, как будто потоки растопленного хрусталя.
Ах, как хороша королева! Глаза у нее темно-синие, как
вода в том озере, что шумит под окнами замка, и блестят они, как та драгоценная диадема, что горит,
переливается алмазами и яхонтами на ее белокурых кудрях. И личико королевы совсем как у ребенка: тихое, кроткое, безмятежное.
Протопоп кропил путь святою
водой; золото парчовых одежд начало
переливаться; загорели, как жар, богатые царские шапки, и вот пред нами цари: один [Иоанн.] — шестнадцатилетний отрок, бледный, тщедушный, с безжизненным взором, сгорбившийся, едва смея дышать под тяжестью своей одежды и еще более своего сана; другой [Петр.] — десятилетнее дитя, живой, цветущий здоровьем, с величавою осанкою, с глазами полными огня, ума и нетерпения взирающий на народ, как будто хотел сказать: мой народ!..