Неточные совпадения
В продолжение немногих минут они вероятно бы разговорились и хорошо познакомились между собою, потому что уже начало было сделано, и оба почти в одно и то же время изъявили удовольствие, что пыль по дороге была совершенно прибита вчерашним дождем и теперь ехать и прохладно и приятно, как вошел чернявый его товарищ, сбросив с головы на стол картуз свой, молодцевато
взъерошив рукой свои черные густые
волосы.
Но он был в беспокойстве,
ерошил волосы и подпирал иногда, в тоске, обеими
руками голову, положа продранные локти на залитый и липкий стол.
Василий Иванович его слушал, слушал, сморкался, катал платок в обеих
руках, кашлял,
ерошил свои
волосы — и наконец не вытерпел: нагнулся к Аркадию и поцеловал его в плечо.
Но неумышленно, когда он не делал никаких любовных прелюдий, а просто брал ее за
руку, она давала ему
руку, брала сама его
руку, опиралась ему доверчиво на плечо, позволяла переносить себя через лужи и даже, шаля,
ерошила ему
волосы или, напротив, возьмет гребенку, щетку, близко подойдет к нему, так что головы их касались, причешет его, сделает пробор и, пожалуй, напомадит голову.
Я видел, с каким мучением и с каким потерянным взглядом обернулся было князь на миг к Стебелькову; но Стебельков вынес взгляд как ни в чем не бывало и, нисколько не думая стушевываться, развязно сел на диван и начал
рукой ерошить свои
волосы, вероятно в знак независимости.
Он вздыхал, посматривал на небо,
ерошил волосы на голове и хлопал
руками по полам своего армяка.
Он попросил обеих женщин сесть, а сам стал перед ними — и, размахивая
руками да
ероша волосы, сообщил им все: встречу с Полозовым, предполагаемую поездку в Висбаден, возможность продажи имения.
Кельнер поставил блюдо на круглый столик. Произошло небольшое движение между гостями; несколько голов вытянулось; одни генералы за карточным столом сохранили невозмутимую торжественность позы. Спирит
взъерошил свои
волосы, нахмурился и, приблизившись к столику, начал поводить
руками по воздуху: рак топорщился, пятился и приподнимал клешни. Спорит повторил и участил свои движения: рак по-прежнему топорщился.
Он уселся в среднее кресло, провёл обеими
руками по
волосам,
взъерошил их и поправил воротник, густо шитый золотом.
Он начал ходить скоро по комнате,
ерошить себе
волоса, то садился на кресла, то вскакивал с них и садился на диван, представляя поминутно, как он будет принимать посетителей и посетительниц, подходил к холсту и производил над ним лихую замашку кисти, пробуя сообщить грациозные движения
руке.
Пообедав наскоро, он сейчас же принимался за чтение, и если тут что-нибудь приходилось ему по душе, сильно углублялся в это занятие и потом вдруг иногда вставал, начинал взволнованными шагами ходить по комнате,
ерошил себе
волосы, размахивал
руками и даже что-то такое декламировал и затем садился за свои гусли и начинал наигрывать и подпевать самым жалобным басом известную чувствительную песню: «Среди долины ровныя» [Среди долины ровныя… — первая строка песни на слова А.Ф.Мерзлякова (1778—1830).].
Бейгуш, по шороху в смежной комнате, очень хорошо слышал ее присутствие, но и виду не показал, что замечает ее. Напротив, чувствуя, что она стоит и смотрит из-за портьеры, он,
ероша рукою волосы, устроил себе серьезную и даже озлобленную физиономию и еще внимательнее погрузился в игру.
Майорша не отвечала: она, действительно, как бы не доверяя ни зрению своему, ни слуху, ни осязанию, жалась к мужу, давила его плечи своими локтями и судорожно
ерошила и сжимала в дрожащих
руках его седые
волосы и обросшую в остроге бороду.
Выхватит один бланк, отбросит, потом опять схватит и насадит на медный крючок, висевший на стене за его спиной, начнет снова швырять и выдувать воздух носом, а левой
рукой ерошит себе редкие
волосы около лысины.
Иван Егорович Краснухин, газетный сотрудник средней
руки, возвращается домой поздно ночью нахмуренный, серьезный и как-то особенно сосредоточенный. Вид у него такой, точно он ждет обыска или замышляет самоубийство. Пошагав по своей комнате, он останавливается,
взъерошивает волосы и говорит тоном Лаэрта, собирающегося мстить за свою сестру...
Когда вошел Кудряш, вельможный царский слуга дочитывал какой-то свиток, разводил пальцами правой
руки, как будто что-то считал, а левою
ерошил мягкие кудри своих каштановых
волос.
А только изо всех из сих стукачей самый ловкий был один Назарко, поэт и мечтатель, который в самую последнюю минуту над гробом Маркела
взъерошил себе на голове
волосы и, закрутив косицы, вытянул вперед
руку и произнес речь, да такую, шельма, отмахал наипрочувствованную речь, с хриями, и тропами, и метафорами, и синехдохами, что сразу со всем этим так он прямисенько и въехал в пшеничное сердце Домаси.
Он сел подле жены, облокотив молодецки
руки на колена и
взъерошивая седые
волосы.