Неточные совпадения
— Знаете,
на кого
царь похож? — спросил Иноков. Клим безмолвно
взглянул в лицо его, ожидая грубости. Но Иноков сказал задумчиво...
Александров же думает про себя: «Говорите, что хотите, а
на меня
царь глядел не отрываясь целых две с половиной минуты. И маленькая княжна
взглянула смеясь. Какая она прелесть!»
Царь с удивлением
взглянул на любимца.
И,
взглянув презрительно
на Серебряного,
царь повернулся к нему спиной и вошел во дворец.
Царь не ожидал такого оборота. Клевета Вяземского была очевидна, но в расчет Иоанна не вошло ее обнаружить. Морозов в первый раз
взглянул на врага своего.
Царь недоверчиво
взглянул на Малюту.
— Я повторяю еще, — сказал Юрий, не обращая никакого внимания
на слова земского, — что вся Москва присягнула королевичу; он один может прекратить бедствие злосчастной нашей родины, и если сдержит свое обещание, то я первый готов положить за него мою голову. Но тот, — прибавил он,
взглянув с презрением
на земского, — тот, кто радуется, что мы для спасения отечества должны были избрать себе
царя среди иноплеменных, тот не русский, не православный и даже — хуже некрещеного татарина!
— Да так, просто. Думаю себе иной раз, сидя за мольбертом: что он там наконец, собака, делает? Знаю, ведь он такой олух
царя небесного; даже прекрасного, шельма, не понимает; идет все понурый,
на женщину никогда не
взглянет, а женщины
на него как муха
на мед. Душа у него такая кроткая, чистая и вся
на лице.
Но наш гусарской ротмистр проехал весьма хладнокровно мимо ветхой церкви, построенной, вероятно, прежде
царя Алексея Михайловича, и,
взглянув нечаянно
на одно полуразвалившееся здание, сказал: «Кой черт! что это за смешной амбар!..» — «Злодей! — вскричал бы какой-нибудь антикварий.
Куда он ни
взглянет, всё синяя гладь,
Всё воду лишь видит да воду,
И песни устал он
на гуслях играть
Царю водяному в угоду.
«И
царь тот раза три
на дню
Ходил смотреть
на дочь свою;
Но вздумал вдруг он в темну ночь
Взглянуть, как спит младая дочь.
Свой ключ серебряный он взял,
Сапожки шелковые снял,
И вот приходит в башню ту,
Где скрыл царевну-красоту!..
— Не буду, лебедушка, не буду, — рыдал Никифор. — Покарай меня Господь, коль забуду зарок, что даю тебе… Молись обо мне, окаянном, святая душенька!.. Ах, Настенька, Настенька!.. Не знаешь, каково я любил тебя… А подойти близко боялся. Что ж?.. Пьян завсегда, мерзко ведь тебе было
взглянуть на меня… Только издали любовался тобой… Помолись за меня
Царю Небесному, перед его престолом стоючи…
И все
на него смотрели с почтеньем, все мысленно радовались: «Вот-де и наших
царь награждает!» Одна Манефа не
взглянула на кафтан с галунами. Но, когда после службы Михайло Васильич с хозяйкой посетил ее келью, слов не нашла игуменья, благодаря столь почетного гостя за нежданное посещенье.
На сорочинах звала его ради одной прилики, зная наперед, что голова не приедет… И не приехал бы, если б не захотелось ему показаться людя́м в жалованном кафтане.
— Она не женщина, а девица… О женихах, небось, мечтает, чёртова кукла. И пахнет от нее какою-то гнилью… Возненавидел, брат, ее! Видеть равнодушно не могу! Как
взглянет на меня своими глазищами, так меня и покоробит всего, словно я локтем о перила ударился. Тоже любит рыбу ловить. Погляди: ловит и священнодействует! С презрением
на всё смотрит… Стоит, каналья, и сознает, что она человек и что, стало быть, она
царь природы. А знаешь, как ее зовут? Уилька Чарльзовна Тфайс! Тьфу!.. и не выговоришь!
Царь милостиво
взглянул на представленные ему образцы привезенной Иваном Кольцом дани из его «нового царства». Она состояла из великолепных соболей, лисиц и горностаев. Затем он отпустил послов, наказав приближенным не забывать их достойным чествованием.
Наконец
царь поднял голову и, мрачно
взглянув на Григория Лукьяновича, проговорил.
— Странник! — возразил цейгмейстер с обыкновенным жаром и необыкновенным красноречием. — Ты говоришь о геройстве и величии
царей по чувству страха к ним, а не благородного удивления. Всякий говорил бы так
на твоем месте, встретив в первый раз грозного владыку народа. Простительно тебе так судить в твоем быту. (Вольдемар с усмешкой негодования
взглянул на оратора, как бы хотел сказать: «Не уступлю тебе в высокости чувств и суждений!» — и молчал.)
«Верно, бездымный порох», — подумал
царь и,
взглянув на бегущего, увидал, что он быстрее засеменил ногами, больше и больше стал нагибаться, совсем упал
на четвереньки, пополз и остановился.
Вот нахмурил
царь брови черные
И навел
на него очи зоркие,
Словно ястреб
взглянул с высоты небес
На младого голубя сизокрылого, —
Да не поднял глаз молодой боец.
Вот об землю
царь стукнул палкою,
И дубовый пол
на полчетверти
Он железным пробил оконечником —
Да не вздрогнул и тут молодой боец.
Вот промолвил
царь слово грозное, —
И очнулся тогда добрый молодец.
— Он изменил своему
царю и отечеству, он передался Бонапарту, он один из всех русских осрамил имя русского, и от него погибает Москва, — говорил Растопчин ровным, резким голосом; но вдруг быстро
взглянул вниз
на Верещагина, продолжавшего стоять в той же покорной позе. Как будто взгляд этот взорвал его, он, подняв руку, закричал почти, обращаясь к народу: — Своим судом расправляйтесь с ним! отдаю его вам!