Неточные совпадения
Посмотрев в небо, обрывая
листья с ветки вишни, Спивак спросила...
Ручной чижик, серенький
с желтым, летал по комнате, точно душа дома; садился на цветы, щипал
листья, качаясь на тоненькой
ветке, трепеща крыльями; испуганный осою, которая, сердито жужжа, билась о стекло, влетал в клетку и пил воду, высоко задирая смешной носишко.
Мы вышли и нарвали себе несколько
веток,
с листьями и плодами, величиной
с крупную горошину, от которых вдруг в экипаж разлился запах, напоминающий зубную боль и подушечки.
И идут они, люди сказывают, до самых теплых морей, где живет птица Гамаюн сладкогласная, и
с дерев
лист ни зимой не сыплется, ни осенью, и яблоки растут золотые на серебряных
ветках, и живет всяк человек в довольстве и справедливости…
Там недавно срубленные осины печально тянулись по земле, придавив собою и траву и мелкий кустарник; на иных
листья еще зеленые, но уже мертвые, вяло свешивались
с неподвижных
веток; на других они уже засохли и покоробились.
Здесь можно отметить мелколистную липу — любительницу опушек и прогалин, желтый клен
с глубоко разрезанными бледными
листьями, иву пепельную — полукуст-полудерево, крылатый бересклет, имеющий вид кустарника
с пробковыми крыльями по стволу и по
веткам.
Вместо них появились корявый дубок, маньчжурская рябина
с голыми
ветками и слабо опушенными
листьями, желтая береза
с мохнатой корой, висящей по стволу лохмотьями, рододендроны
с кожистыми, иногда зимующими
листьями и белая ясеница.
Просто
ветка странным образом склонилась
листьями к земле, чего
с ней прежде никогда не бывало.
Я никогда не мог равнодушно видеть не только вырубленной рощи, но даже падения одного большого подрубленного дерева; в этом падении есть что-то невыразимо грустное: сначала звонкие удары топора производят только легкое сотрясение в древесном стволе; оно становится сильнее
с каждым ударом и переходит в общее содрогание каждой
ветки и каждого
листа; по мере того как топор прохватывает до сердцевины, звуки становятся глуше, больнее… еще удар, последний: дерево осядет, надломится, затрещит, зашумит вершиною, на несколько мгновений как будто задумается, куда упасть, и, наконец, начнет склоняться на одну сторону, сначала медленно, тихо, и потом,
с возрастающей быстротою и шумом, подобным шуму сильного ветра, рухнет на землю!..
Как оно называется?» Отец удовлетворял моему любопытству; дорога была песчана, мы ехали шагом, люди шли пешком; они срывали мне
листья и
ветки с разных дерев и подавали в карету, и я
с большим удовольствием рассматривал и замечал их особенности.
Так обаятелен этот чудный запах леса после весенней грозы, запах березы, фиалки, прелого
листа, сморчков, черемухи, что я не могу усидеть в бричке, соскакиваю
с подножки, бегу к кустам и, несмотря на то, что меня осыпает дождевыми каплями, рву мокрые
ветки распустившейся черемухи, бью себя ими по лицу и упиваюсь их чудным запахом.
Но как объяснить всего себя, всю свою болезнь, записанную на этих страницах. И я потухаю, покорно иду…
Лист, сорванный
с дерева неожиданным ударом ветра, покорно падает вниз, но по пути кружится, цепляется за каждую знакомую
ветку, развилку, сучок: так я цеплялся за каждую из безмолвных шаров-голов, за прозрачный лед стен, за воткнутую в облако голубую иглу аккумуляторной башни.
Ему нужно было отвести на чем-нибудь свою варварскую душу, в которой в обычное время тайно дремала старинная родовая кровожадность. Он,
с глазами, налившимися кровью, оглянулся кругом и, вдруг выхватив из ножен шашку,
с бешенством ударил по дубовому кусту.
Ветки и молодые
листья полетели на скатерть, осыпав, как дождем, всех сидящих.
Тогда все получало для меня другой смысл: и вид старых берез, блестевших
с одной стороны на лунном небе своими кудрявыми ветвями,
с другой — мрачно застилавших кусты и дорогу своими черными тенями, и спокойный, пышный, равномерно, как звук, возраставший блеск пруда, и лунный блеск капель росы на цветах перед галереей, тоже кладущих поперек серой рабатки свои грациозные тени, и звук перепела за прудом, и голос человека
с большой дороги, и тихий, чуть слышный скрип двух старых берез друг о друга, и жужжание комара над ухом под одеялом, и падение зацепившегося за
ветку яблока на сухие
листья, и прыжки лягушек, которые иногда добирались до ступеней террасы и как-то таинственно блестели на месяце своими зеленоватыми спинками, — все это получало для меня странный смысл — смысл слишком большой красоты и какого-то недоконченного счастия.
Еще долго не выходил он из своей засады. Остаток бала тянулся, казалось, бесконечно. Ночь холодела и сырела. Духовая музыка надоела; турецкий барабан стучал по голове
с раздражающей ритмичностью. Круглые стеклянные фонари светили тусклее. Висячие гирлянды из дубовых и липовых
веток опустили беспомощно свои
листья, и от них шел нежный, горьковатый аромат увядания. Александрову очень хотелось пить, и у него пересохло в горле.
Марта принялась рвать
ветки, выбирая подлиннее и покрепче, и обрывала
с них
листья, а Вершина
с усмешкой смотрела на нее.
—
С моею фигурой,
с положением моим в обществе оно, точно, неправдоподобно; но вы знаете — уже Шекспир сказал:"Есть многое на свете, друг Гонца, и так далее. Жизнь тоже шутить не любит. Вот вам сравнение: дерево стоит перед вами, и ветра нет; каким образом
лист на нижней
ветке прикоснется к
листу на верхней
ветке? Никоим образом. А поднялась буря, все перемешалось — и те два
листа прикоснулись.
Над ним свесились
ветки деревьев
с начинающими желтеть
листьями. Красноватые лучи восходящего солнца яркой полосой пробегали по верхушкам деревьев, и полоса становилась все шире и шире. Небо, чистое, голубое, сквозило сквозь
ветки.
Лежал он на спине, ногами к открытому месту, голову слегка запрятав в кусты: будто, желая покрепче уснуть, прятался от солнца; отвел Саша
ветку с поредевшим желтым
листом и увидел, что матрос смотрит остекленело, а рот черен и залит кровью; тут же и браунинг — почему-то предпочел браунинг.
Он сидел против меня, облокотившись на перилы, и, притянув к себе
ветку сирени, обрывал
с нее
листья.
Я оторвала кривую плоскую
ветку липы
с сочными
листьями и сочною корой, обмочившею мне руку, и, обмахивая Катю, продолжала читать, беспрестанно отрываясь и глядя на полевую дорогу, по которой он должен был приехать.
Я и не заметила, глядя на него и продолжая махать
веткой, как я сбила платок
с Кати и гладила ее по лицу
листьями. Я засмеялась.
Сморщенные яркие кисти рябины краснелись на
ветках с убитыми морозом редкими покоробившимися
листьями, георгины сморщились и почернели.
Василий Андреич так и сделал и, отъехав
с полверсты, у высокой мотавшейся от ветра дубовой
ветки с сухими, кой-где державшимися на ней
листьями, свернул влево.
Минут через пять сытый гнедко Лукич солидной, развалистой рысцой бежал по извилистой мягкой дороге,
с обеих сторон глухо заросшей кустами орешника и калины. Гибкие
ветки задевали Тихона Павловича за голову, заглядывали ему в лицо, и, когда
лист попадал в губы, мельник поворачивал головой, отплёвывался и всё думал о своей пошатнувшейся жизни.
Действительно, определить направление было трудно. Лодка, покачиваясь, казалось, стоит на месте на небольшом темном кружке воды, окруженном белою непроницаемою стеною. Но вдруг Микеша наклонился, протянул весло и вытащил из воды таловую
ветку с неопавшими еще
листьями.
Но радость прокурора была напрасна: скоро мы нашли много кустов
с поломанными
ветками и ощипанными
листьями; оказалось, что через место преступления проходил скот.
Было это в нашем саду, раннею весною; среди
веток с набухшими почками прыгали скворцы, ярко-зеленые стрелки пробуравливали бурые прошлогодние
листья, от земли несло запахом здоровой прели.
Осень успела уже порядочно общипать
листья с дерев, да и те, которые держались еще на
ветках своими больными стеблями, уступали слабой струе ветерка и, кружась, падали на землю.
Раз в субботу вечером Борька зашел за Исанкой, они долго бродили по Девичьему Полю. Было очень хорошо. Стояла глубокая осень, шли дожди, — и вдруг ударил морозец, черные, мокрые улицы стали белыми и звонкими. Сквозь
ветки тополей
с трепавшимися остатками
листьев сверкали яркие звезды.
Он ехал теперь рядом
с Ильиным между березами, изредка отрывая
листья с веток, которые попадались под руку, иногда дотрогиваясь ногой до паха лошади, иногда отдавая не поворачиваясь докуренную трубку ехавшему сзади гусару,
с таким спокойным и беззаботным видом, как будто он ехал кататься.
Дождик прошел, только падал туман и капли воды
с веток деревьев. Денисов, эсаул и Петя молча ехали за мужиком в колпаке, который легко и беззвучно ступая по кореньям и мокрым
листьям своими вывернутыми ногами в лаптях, вел к опушке леса.