Неточные совпадения
Заревела на выгонах облезшая, только местами еще неперелинявшая скотина, заиграли кривоногие ягнята вокруг теряющих
волну блеющих матерей, побежали быстроногие ребята по просыхающим с отпечатками босых ног тропинкам, затрещали на пруду
веселые голоса баб с холстами, и застучали по дворам топоры мужиков, налаживающих сохи и бороны.
Я умышленно сделал
веселое лицо и, сняв фуражку, замахал ею. Этот маневр достиг цели. Мои спутники стали грести энергичнее. Лодка пошла быстрее. Теперь уже чудовища не было видно. Слышно было только, как
волны с грохотом разбивались о берег. Сюркум молча выдерживал их удары.
Волны с бешенством отступали назад, чтобы собраться с силами и снова броситься в атаку. Ветер вторил им зловещим воем.
Левша думает: небо тучится, брюхо пучится, — скука большая, а путина длинная, и родного места за
волною не видно — пари держать все-таки
веселее будет.
Некоторые из представителей этой фамилии не только не бывали в России ни разу, но даже не умели говорить по-русски; единственным основанием фигурировать в качестве «русских принцев» были те крепостные рубли, которые текли с Урала на
веселую далекую заграницу неиссякаемой широкой
волной.
Снова вспыхнул огонь, но уже сильнее, ярче, вновь метнулись тени к лесу, снова отхлынули к огню и задрожали вокруг костра, в безмолвной, враждебной пляске. В огне трещали и ныли сырые сучья. Шепталась, шелестела листва деревьев, встревоженная
волной нагретого воздуха.
Веселые, живые языки пламени играли, обнимаясь, желтые и красные, вздымались кверху, сея искры, летел горящий лист, а звезды в небе улыбались искрам, маня к себе.
И другая линия штыков, уходя, заколебалась. Звук барабанов становился все тупее и тише, точно он опускался вниз, под землю, и вдруг на него налетела, смяв и повалив его,
веселая, сияющая, резко красивая
волна оркестра. Это подхватила темп полковая музыка, и весь полк сразу ожил и подтянулся: головы поднялись выше, выпрямились стройнее тела, прояснились серые, усталые лица.
Гул толпы ходит
волнами по площади, принимая то
веселые и беззаботные, то жалобные и молящие, то трезвые и суровые тоны.
Покушение неизвестных масок взбесить нас танцами за нашей спиной, причем не прекращались разные
веселые бедствия, вроде закрывания сзади рукой глаз или изымания стула из-под привставшего человека, вместе с писком, треском, пальбой, топотом и чепуховыми выкриками, среди мелодий оркестров и яркого света, над которым, улыбаясь, неслась мраморная «Бегущая по
волнам», — все это входило в наш разговор и определяло его.
Мы встретили несколько богато разукрашенных шлюпок и паровых катеров, казавшихся
веселыми призраками: так ярко были они озарены среди сумеречной
волны.
Мы шли очень легко по мокрому песку, твердо убитому
волнами; и часа через два-три наткнулись на бивак. Никто даже нас не окликнул, и мы появились у берегового балагана, около которого сидела кучка солдат и играла в карты, в «носки», а стоящие вокруг хохотали, когда выигравший хлестал по носу проигравшего с
веселыми прибаутками. Увидав нас, все ошалели, шарахнулись, а один бросился бежать и заорал во все горло...
Звенят
веселые зеленые
волны.
— Полсотни лет тому назад, синьор, — говорит старик, в тон шороху
волн и звону цикад, — был однажды вот такой же
веселый и звучный день, когда всё смеется и поет. Моему отцу было сорок, мне — шестнадцать, и я был влюблен, это — неизбежно в шестнадцать лет и при хорошем солнце.
Еще странность и новизна: русые волосы, особенно напоминавшие генерала, в одно лето потемнели почти до черноты и, вместо мелких и
веселых завитушек, легли на красивой и печальной головке тяжелыми без блеска
волнами.
Погода была славная,
веселая: большие, точно разодранные белые тучи по синему небу, везде блеск, шум в деревьях, плесканье и шлепанье воды у берега, на
волнах беглые, золотые змейки, свежесть и солнце!
И молодой человек с горечью отворачивался от того, что называют жизнью, яркой,
веселой, сверкающей, гремящей, живой и неудержимо катящей свои
волны. Душа одного человека — это целый мир, и вот этот мир в душе бродяги отравлен тяжкой неправдой. За что?
Раздался дребезжащий звон разбитого колокола — призыв к работе. Звуки торопливо неслись в воздухе один за другим и умирали в
веселом шорохе
волн.
Ожесточенные крики рвут
веселую песню
волн, такую постоянную, так гармонично слитую с торжественной тишиной сияющего неба, что она кажется звуком радостной игры солнечных лучей на равнине моря.
В глубоком пространстве между морем и небом носился
веселый плеск
волн, взбегавших одна за другою на пологий берег песчаной косы.
Вдали по желтым, мертвым
волнам песка двигалась маленькая, темная человеческая фигурка; справа от нее сверкало на солнце
веселое, могучее море, а слева, вплоть до горизонта, лежали пески — однообразные, унылые, пустынные. Яков посмотрел на одинокого человека и, заморгав глазами, полными обиды и недоумения, крепко потер себе грудь обеими руками…
Досадные подозрения раскрывались в ней… Что скажет о ней Макрина? Теперь она, конечно, пошла в людскую и там рассказывает кухарке, шепотом, с гадким смехом.
Волна стыдливого ужаса пробежала по Елене. Ей вспомнилась кухарка Маланья, — румяная, молодая бабенка,
веселая, с лукавым смешком…
Слышатся в них и глухой, перекатный шум родных лесов, и тихий всплеск родных
волн, и
веселые звуки весенних хороводов, и последний замирающий лепет родителя, дающего детям предсмертное благословение, и сладкий шепот впервые любимой девушки, и нежный голос матери, когда, бывало, погруженная в думу о судьбе своего младенца, заведет она тихую, унылую песенку над безмятежной его колыбелью…
Хотя на баке еще сильно «поддавало» [Когда с носа на судно вкатывается гребень
волны.] и нос корвета то стремительно опускался, то вскакивал наверх, тем не менее Ашанин чувствовал себя отлично и окончательно успокоился. Бодрый и
веселый, стоял он на вахте и словно бы гордился, что его нисколько не укачивает, как и старого боцмана Федотова и других матросов, бывших на баке.
«Голубые ласковые
волны, острова и скалы, цветущее прибрежье, волшебная панорама вдали, — словами не передашь… О, тут жили прекрасные люди! Они вставали и засыпали счастливые и невинные, луга и рощи наполнялись их песнями и
веселыми криками. Солнце обливало их теплом и светом, радуясь на своих прекрасных детей».
Это настроение уже не покидало меня и в самой Греции. Все время во мне жило чувство, которое я испытал, когда в
волнах Эгейского моря увидел живого Тритона… Отпечатки козьих копыт у ручья. Кто это был здесь? Вислоухие греческие козы с толстоногими козлятами пили воду, или
веселые забияки-сатиры спускались сюда утром вон из той рощи?
Валя жалел бедную русалочку, которая так любила красивого принца, что пожертвовала для него и сестрами, и глубоким, спокойным океаном; а принц не знал про эту любовь, потому что русалка была немая, и женился на
веселой принцессе; и был праздник, на корабле играла музыка, и окна его были освещены, когда русалочка бросилась в темные
волны, чтобы умереть.
А чтоб
веселей было тянуть, пущай полковые оркестры вальс «Дунайские
волны» играют.