Неточные совпадения
Не дупель, а бекас вырвался из-под собаки. Левин
повел ружьем, но
в то самое время как он целился, тот самый звук шлепанья по
воде усилился, приблизился, и к нему присоединился голос Весловского, что-то странно громко кричавшего. Левин видел, что он берет ружьем сзади бекаса, но всё-таки выстрелил.
Нахмуренный вернулся он
в свой номер и, подсев к Яшвину, вытянувшему свои длинные ноги на стул и пившему коньяк с сельтерской
водой,
велел себе подать того же.
Весело было пить из плоской чаши теплое красное вино с
водой, и стало еще веселее, когда священник, откинув ризу и взяв их обе руки
в свою,
повел их при порывах баса, выводившего «Исаие ликуй», вокруг аналоя.
Вернувшись с Кити с
вод и пригласив к себе к кофе и полковника, и Марью Евгеньевну, и Вареньку, князь
велел вынести стол и кресла
в садик, под каштан, и там накрыть завтрак.
— Мы
ведем жизнь довольно прозаическую, — сказал он, вздохнув, — пьющие утром
воду — вялы, как все больные, а пьющие вино повечеру — несносны, как все здоровые. Женские общества есть; только от них небольшое утешение: они играют
в вист, одеваются дурно и ужасно говорят по-французски. Нынешний год из Москвы одна только княгиня Лиговская с дочерью; но я с ними незнаком. Моя солдатская шинель — как печать отвержения. Участие, которое она возбуждает, тяжело, как милостыня.
Княгиня лечится от ревматизма, а дочь Бог знает от чего; я
велел обеим пить по два стакана
в день кислосерной
воды и купаться два раза
в неделю
в разводной ванне.
Самгин
вел ее берегом пруда и видел, как по
воде, голубоватой, точно отшлифованная сталь, плывет, умеренно кокетливо покачиваясь, ее стройная фигура
в синем жакете,
в изящной шляпке.
Велят, например, снять со свечи или налить
в стакан
воды: он употребит на это столько силы, сколько нужно, чтоб отворить ворота.
После обеда, когда все убрали со стола, Обломов
велел оставить
в беседке шампанское и сельтерскую
воду и остался вдвоем с Штольцем.
Райский тоже, увидя свою комнату, следя за бабушкой, как она чуть не сама делала ему постель, как опускала занавески, чтоб утром не беспокоило его солнце, как заботливо расспрашивала,
в котором часу его будить, что приготовить — чаю или кофе поутру, масла или яиц, сливок или варенья, — убедился, что бабушка не все угождает себе этим, особенно когда она попробовала рукой, мягка ли перина, сама поправила подушки повыше и
велела поставить графин с
водой на столик, а потом раза три заглянула, спит ли он, не беспокойно ли ему, не нужно ли чего-нибудь.
Он пошел к двери и оглянулся. Она сидит неподвижно: на лице только нетерпение, чтоб он ушел. Едва он вышел, она налила из графина
в стакан
воды, медленно выпила его и потом
велела отложить карету. Она села
в кресло и задумалась, не шевелясь.
Не было возможности дойти до вершины холма, где стоял губернаторский дом: жарко, пот струился по лицам. Мы полюбовались с полугоры рейдом, городом, которого европейская правильная часть лежала около холма, потом
велели скорее
вести себя
в отель, под спасительную сень, добрались до балкона и заказали завтрак, но прежде выпили множество содовой
воды и едва пришли
в себя. Несмотря на зонтик, солнце жжет без милосердия ноги, спину, грудь — все, куда только падает его луч.
«Сары, сары не забудьте купить!» — «Это еще что?» — «Сары — это якутские сапоги из конской кожи:
в них сначала надо положить сена, а потом ногу, чтоб
вода не прошла; иначе по здешним грязям не пройдете и не проедете. Да вот зайдите ко мне, я
велю вам принести».
Хозяин пригласил нас
в гостиную за большой круглый стол, уставленный множеством тарелок и блюд с свежими фруктами и вареньями. Потом слуги принесли графины с хересом, портвейном и бутылки с элем. Мы попробовали последнего и не могли опомниться от удовольствия: пиво было холодно как лед, так что у меня заныл зуб. Подали
воды, тоже прехолодной. Хозяин объяснил, что у него есть глубокие подвалы; сверх того, он нарочно
велел нахолодить пиво и
воду селитрой.
Мы вышли к большому монастырю,
в главную аллею, которая
ведет в столицу, и сели там на парапете моста. Дорога эта оживлена особенным движением: беспрестанно идут с ношами овощей взад и вперед или
ведут лошадей с перекинутыми через спину кулями риса, с папушами табаку и т. п. Лошади фыркали и пятились от нас.
В полях везде работают. Мы пошли на сахарную плантацию. Она отделялась от большой дороги полями с рисом, которые были наполнены
водой и походили на пруды с зеленой, стоячей
водой.
Обошедши все дорожки, осмотрев каждый кустик и цветок, мы вышли опять
в аллею и потом
в улицу, которая
вела в поле и
в сады. Мы пошли по тропинке и потерялись
в садах, ничем не огороженных, и рощах. Дорога поднималась заметно
в гору. Наконец забрались
в чащу одного сада и дошли до какой-то виллы. Мы вошли на террасу и, усталые, сели на каменные лавки. Из дома вышла мулатка, объявила, что господ ее нет дома, и по просьбе нашей принесла нам
воды.
Потом якуты
повели лошадей на кормовище за речку, там развели огонь и заварили свои два блюда: варенную
в воде муку с маслом и муку, варенную
в воде, без масла.
Околоточный строго взглянул и на Нехлюдова, но ничего не сказал. Когда же дворник принес
в кружке
воду, он
велел городовому предложить арестанту. Городовой поднял завалившуюся голову и попытался влить
воду в рот, но арестант не принимал ее;
вода выливалась по бороде, моча на груди куртку и посконную пыльную рубаху.
По зимнему пути Веревкин вернулся из Петербурга и представил своему доверителю подробный отчет своей деятельности за целый год. Он
в живых красках описал свои хождения по министерским канцеляриям и визиты к разным влиятельным особам; ему обещали содействие и помощь. Делом заинтересовался даже один министр. Но Шпигель успел организовать сильную партию, во главе которой стояли очень веские имена; он
вел дело с дьявольской ловкостью и, как
вода, просачивался во все сферы.
Начали мыться. Петр Ильич держал кувшин и подливал
воду. Митя торопился и плохо было намылил руки. (Руки у него дрожали, как припомнил потом Петр Ильич.) Петр Ильич тотчас же
велел намылить больше и тереть больше. Он как будто брал какой-то верх над Митей
в эту минуту, чем дальше, тем больше. Заметим кстати: молодой человек был характера неробкого.
На дворе была уже весна: снег быстро таял. Из белого он сделался грязным, точно его посыпали сажей.
В сугробах
в направлении солнечных лучей появились тонкие ледяные перегородки; днем они рушились, а за ночь опять замерзали. По канавам бежала
вода. Она весело журчала и словно каждой сухой былинке торопилась сообщить радостную
весть о том, что она проснулась и теперь позаботится оживить природу.
Я
велел разбудить остальных людей и выстрелил. Звук моего выстрела всколыхнул сонный воздух. Гулкое эхо подхватило его и далеко разнесло по лесу. Послышалось быстрое бренчанье гальки и всплеск
воды в реке. Испуганные собаки сорвались со своих мест и подняли лай.
После полудня погода стала заметно портиться. На небе появились тучи. Они низко бежали над землей и задевали за вершины гор. Картина сразу переменилась: долина приняла хмурый вид. Скалы, которые были так красивы при солнечном освещении, теперь казались угрюмыми;
вода в реке потемнела. Я знал, что это значит,
велел ставить палатки и готовить побольше дров на ночь.
В моей комнате стояла кровать без тюфяка, маленький столик, на нем кружка с
водой, возле стул,
в большом медном шандале горела тонкая сальная свеча. Сырость и холод проникали до костей; офицер
велел затопить печь, потом все ушли. Солдат обещал принесть сена; пока, подложив шинель под голову, я лег на голую кровать и закурил трубку.
Однажды
в какое-то неподходящее время Кароль запил, и запой длился дольше обыкновенного. Капитан вспылил и решил прибегнуть к экстренным мерам. На дворе у него был колодец с «журавлем» и жолобом для поливки огорода. Он
велел раздеть Кароля, положить под жолоб на снег и пустить струю холодной
воды… Приказание было исполнено, несмотря на слезы и мольбы жены капитана… Послушные рабы истязали раба непокорного…
Галактион понимал только одно, что не сегодня-завтра все конкурсные плутни выплывут на свежую
воду и что нужно убираться отсюда подобру-поздорову. Штоффу он начинал не доверять. Очень уж хитер немец. Вот только бы банк поскорее открыли. Хлопоты по утверждению банковского устава
вел в Петербурге Ечкин и писал, что все идет отлично.
Было много случаев, когда погибали целые семьи от разных эпидемических болезней или пропадали без
вести в тайге, замерзали около дома или тонули
в воде.
Таким образом зараз решались две задачи: откачивалась
вода на предельном горизонте, а затем работы можно было
вести сразу
в двух направлениях — вверх и вниз, по отрезкам жилы.
Захватив с собой топор, Родион Потапыч спустился один
в шахту.
В последний раз он полюбовался открытой жилой, а потом поднялся к штольне. Здесь он прошел к выходу
в Балчуговку и подрубил стойки, то же самое сделал
в нескольких местах посредине и у самой шахты, где входила рудная
вода. Земля быстро обсыпалась, преграждая путь стекавшей по штольне
воде. Кончив эту работу, старик спокойно поднялся наверх и через полчаса
вел Матюшку на Фотьянку, чтобы там передать его
в руки правосудия.
Смиренный заболотский инок
повел скитниц так называемыми «волчьими тропами», прямо через Чистое болото, где дорога пролегала только зимой. Верст двадцать пришлось идти мочежинами, чуть не по колена
в воде.
В особенно топких местах были проложены неизвестною доброю рукой тоненькие жердочки, но пробираться по ним было еще труднее, чем идти прямо болотом. Молодые девицы еще проходили, а мать Енафа раз десять совсем было «огрузла», так что инок Кирилл должен был ее вытаскивать.
По мере того как одна сторона зеленого дуба темнеет и впадает
в коричневый тон, другая согревается, краснеет; иглистые ели и сосны становятся синими,
в воде вырастает другой, опрокинутый лес; босые мальчики загоняют дойных коров с мелодическими звонками на шеях; пробегают крестьянки
в черных спензерах и яркоцветных юбочках, а на решетчатой скамейке
в высокой швейцарской шляпе и серой куртке сидит отец и
ведет горячие споры с соседом или заезжим гостем из Люцерна или Женевы.
И хозяйка, и жилец были
в духе и
вели оживленную беседу. Давыдовская повторяла свой любимый рассказ, как один важный московский генерал приезжал к ней несколько раз
в гости и по три графина холодной
воды выпивал, да так ни с чем и отошел.
Нашу карету и повозку стали грузить на паром, а нам подали большую косную лодку, на которую мы все должны были перейти по двум доскам, положенным с берега на край лодки; перевозчики
в пестрых мордовских рубахах, бредя по колени
в воде,
повели под руки мою мать и няньку с сестрицей; вдруг один из перевозчиков, рослый и загорелый, схватил меня на руки и понес прямо по
воде в лодку, а отец пошел рядом по дощечке, улыбаясь и ободряя меня, потому что я, по своей трусости, от которой еще не освободился, очень испугался такого неожиданного путешествия.
Мансуров и мой отец горячились больше всех; отец мой только распоряжался и беспрестанно кричал: «Выравнивай клячи! нижние подборы
веди плотнее! смотри, чтоб мотня шла посередке!» Мансуров же не довольствовался одними словами: он влез по колени
в воду и, ухватя руками нижние подборы невода, тащил их, притискивая их к мелкому дну, для чего должен был, согнувшись
в дугу, пятиться назад; он представлял таким образом пресмешную фигуру; жена его, родная сестра Ивана Николаича Булгакова, и жена самого Булгакова, несмотря на свое рыбачье увлеченье, принялись громко хохотать.
Плавин, наскоро пообедав,
велел Ваньке поставить самовар и
в кипятке из него распустить клей и заварить на этой
воде клейстер.
— Ему это не рука, барину-то, потому он на теплые
воды спешит. А для нас, ежели купить ее, — хорошо будет. К тому я и
веду, что продавать не надобно — и так по четыре рубля
в год за десятину на круг дадут. Земля-то клином
в ихнюю угоду врезалась, им выйти-то и некуда. Беспременно по четыре рубля дадут, ежели не побольше.
В самом деле, со дня объявления ополчения
в Удодове совершилось что-то странное. Начал он как-то озираться, предался какой-то усиленной деятельности. Прежде не проходило почти дня, чтобы мы не виделись, теперь — он словно
в воду канул. Даже подчиненные его
вели себя как-то таинственно. Покажутся
в клубе на минуту, пошепчутся и разойдутся. Один только раз удалось мне встретить Удодова. Он ехал по улице и, остановившись на минуту, крикнул мне...
Об этой неудаче он ни полслова Наденьке; проглотил обиду молча — и концы
в воду. «Что же
повесть, — спрашивала она, — напечатали?» — «Нет! — говорил он, — нельзя; там много такого, что у нас покажется дико и странно…»
Варя,
вели мне дать стакан
воды, — прибавила она, снова взглянув вдаль, должно быть найдя, что было еще рано или вовсе не нужно посвящать меня
в семейные отношения, — или нет, лучше он сходит.
Публика неодобрительно и боязливо разошлась;
в сумраке сеней я видел, как сердито сверкают на круглом белом лице прачки глаза, налитые слезами. Я принес ведро
воды, она
велела лить
воду на голову Сидорова, на грудь и предупредила...
Все уселись, Николаю Афанасьевичу подали стакан
воды,
в который он сам впустил несколько капель красного вина, и начал новую о себе
повесть.
— Ага! А что-с? А то, говорят, не расскажет! С чего так не расскажет? Я сказал — выпрошу, вот и выпросил. Теперь, господа, опять по местам, и чтоб тихо; а вы, хозяйка,
велите Николаше за это, что он будет рассказывать, стакан
воды с червонным вином, как
в домах подают.
«Вот, — думал Матвей, — полетит это облако над землей, над морем, пронесется над Лозищами, заглянет
в светлую
воду Лозовой речки, увидит лозищанские дома, и поле, и людей, которые едут
в поле и с поля, как бог
велел,
в пароконных телегах и с драбинами.
— Были, конечно, как у всякого порядочного человека. Отца звали Ричард Бенсон. Он пропал без
вести в Красном море. А моя мать простудилась насмерть лет пять назад. Зато у меня хороший дядя; кисловат, правда, но за меня пойдет
в огонь и
воду. У него нет больше племяшей. А вы верите, что была Фрези Грант?
— Есть случаи,
в которых принимающие участие помогают, а не читают диссертации. Может быть, все то, что вы говорите, правда, — я не стану возражать; будущее — дело темное; я знаю одно: мне теперь два выхода, — куда они
ведут, трудно сказать, но третьего нет: или броситься
в воду, или быть счастливейшим человеком.
Дело он
вел хорошо, и трудовое богатство наливалось
в дом как
вода.
Ерши берут и заклевывают верно, без обмана, и почти всегда погружают наплавок
в воду, но иногда
ведут в сторону, тряся его; нередко, вынимая просто удочку, вытаскиваете ерша, который держал крючок во рту.
Тучи дроздов, скворцов, диких уток, стрижей и галок торопливо перелетали реку; дикий крик белогрудых чаек и рыболовов, бог
весть откуда вдруг взявшихся, немолчно носился над
водою; сизокрылый грач также подавал свой голос; мириады ласточек сновали
в свежем, прозрачном воздухе и часто, надрезав крылом
воду, обозначали круг, который тотчас же расплывался, уносимый быстротою течения.
Лаптев сам побежал
в столовую, взял
в буфете, что первое попалось ему под руки, — это была высокая пивная кружка, — налил
воды и принес брату. Федор стал жадно пить, но вдруг укусил кружку, послышался скрежет, потом рыдание.
Вода полилась на шубу, на сюртук. И Лаптев, никогда раньше не видавший плачущих мужчин,
в смущении и испуге стоял и не знал, что делать. Он растерянно смотрел, как Юлия и горничная сняли с Федора шубу и
повели его обратно
в комнаты, и сам пошел за ними, чувствуя себя виноватым.
А вокруг яслей — арабы
в белых бурнусах уже успели открыть лавочки и продают оружие, шёлк, сласти, сделанные из воска, тут же какие-то неизвестной нации люди торгуют вином, женщины, с кувшинами на плечах, идут к источнику за
водою, крестьянин
ведет осла, нагруженного хворостом, вокруг Младенца — толпа коленопреклоненных людей, и всюду играют дети.