Неточные совпадения
Когда Нехлюдов
вернулся вслед за Катюшей в мужскую камеру, там все были в волнении. Набатов, везде ходивший, со всеми входивший в сношения, всё наблюдавший, принес поразившее всех известие. Известие состояло в том, что он на
стене нашел записку, написанную революционером Петлиным, приговоренным
к каторжным работам. Все полагали, что Петлин уже давно на Каре, и вдруг оказывалось, что он только недавно прошел по этому же пути один с уголовными.
Александра Петровна неожиданно подняла лицо от работы и быстро, с тревожным выражением повернула его
к окну. Ромашову показалось, что она смотрит прямо ему в глаза. У него от испуга сжалось и похолодело сердце, и он поспешно отпрянул за выступ
стены. На одну минуту ему стало совестно. Он уже почти готов был
вернуться домой, но преодолел себя и через калитку прошел в кухню.
Внешний воздух, невидимому, мало освежил Хрипача. Через полчаса он
вернулся и опять, постояв у двери с полминуты, зашел на урок. Шли упражнения на снарядах. Два-три незанятых пока гимназиста, не замечая директора, стояли, прислонясь
к стене, пользуясь тем, что поручик не смотрел на них. Хрипач подошел
к ним.
Но старая жизнь не
вернулась. Отношения его
к Марьянке стали другие.
Стена, разделявшая их прежде, была разрушена. Оленин уже здоровался с нею каждый раз, как встречался.
И они ушли. Как-то ушли. Были, стояли, говорили — и вдруг ушли. Вот здесь сидела мать, вот здесь стоял отец — и вдруг как-то ушли.
Вернувшись в камеру, Сергей лег на койку, лицом
к стене, чтобы укрыться от солдат, и долго плакал. Потом устал от слез и крепко уснул.
«Возьми ключик, отопри мой саквояж, — отвечала жена, — там пятьсот рублей, возьми их, ты отыграешься». С этими словами она отвернулась
к стене и мгновенно заснула.
К четырем часам утра я
вернулся в гостиницу, отыграв весь свой значительный проигрыш, присовокупив
к нему пять тысяч рублей выигрышу».
Она встала, снесла чулки
к печке, повесила их на отдушник. Какой-то особенный был отдушник. Она повертела его и потом, легко ступая босыми ногами,
вернулась на койку и опять села на нее с ногами. За
стеной совсем затихло. Она посмотрела на крошечные часы, висевшие у нее на шее. Было два часа. «Наши должны подъехать около трех». Оставалось не больше часа.
— «Верные мои молодцы-сотоварищи, кто хочет со мной рискнуть за добычей далеко, за Ново-озеро,
к Божьим дворянам [Так называли новгородцы ливонских рыцарей.], того жду я под вечер в «Чертовом ущелье», — а сам вскочил на коня и не смел обернуться назад, чтобы косящатое окошечко Фомина дома не мигнуло бы мне привычным бывалым и не заставило
вернуться, да пустился сюда, как на вражескую
стену, ожидать…
С одной сотней казаков он явился
к стенам города Ландсберга. Казаки, высланные вперед для рекогносцировки,
вернулись и с беспокойством объявили, что в городе прусские гусары.
Хорошо обставленная квартира. На
стене большой, во весь рост, портрет Петра Великого. Номах сидит на крыле кресла, задумавшись. Он, по-видимому, только что
вернулся. Сидит в шляпе. В дверь кто-то барабанит пальцами. Номах, как бы пробуждаясь от дремоты, идет осторожно
к двери, прислушивается и смотрит в замочную скважину.
Вернувшись в свою камеру, Меженецкий лег на койку, лицом
к стене.