Неточные совпадения
Вернувшись в начале июня в деревню, он
вернулся и
к своим обычным занятиям. Хозяйство сельское, отношения с мужиками и соседями, домашнее хозяйство, дела сестры и брата, которые были у него на руках, отношения с женою,
родными, заботы о ребенке, новая пчелиная охота, которою он увлекся с нынешней весны, занимали всё его время.
Тут почему-то вспомнилась поговорка: «Один — с сошкой, семеро — с ложкой», сказка «О семи Семионах,
родных братьях». Цифра семь разбудила десятки мелких мыслей, они надоедали, как мухи, и потребовалось значительное усилие, чтоб
вернуться к «Вехам».
Вернувшись к отцу, Устенька в течение целого полугода никак не могла привыкнуть
к мысли, что она дома. Ей даже казалось, что она больше любит Стабровского, чем
родного отца, потому что с первым у нее больше общих интересов, мыслей и стремлений. Старая нянька Матрена страшно обрадовалась, когда Устенька
вернулась домой, но сейчас же заметила, что девушка вконец обасурманилась и тоскует о своих поляках.
Постепенно уходит он от мира, уединяется, окружает себя иным миром любимых книг, произведений искусства, запахов, звуков, создает себе искусственную чувственную обстановку, иллюзию иного мира, мира
родного и близкого. Des Esseintes грозит гибель, доктор требует, чтоб он
вернулся к обыкновенной здоровой жизни, но он не хочет идти ни на какие компромиссы с ненавистной действительностью.
«Телеграмма»
вернулась, а за ней пришла и Нюрочка. Она бросилась на шею
к Самойлу Евтихычу, да так и замерла, — очень уж обрадовалась старику, которого давно не видала. Свой,
родной человек… Одета она была простенько, в ситцевую кофточку, на плечах простенький платок, волосы зачесаны гладко. Груздев долго гладил эту белокурую головку и прослезился: бог счастье послал Васе за родительские молитвы Анфисы Егоровны. Таисья отвернулась в уголок и тоже плакала.
Переезд с Самосадки совершился очень быстро, — Петр Елисеич ужасно торопился, точно боялся, что эта новая должность убежит от него. Устраиваться в Крутяше помогали Ефим Андреич и Таисья. Нюрочка здесь в первый раз познакомилась с Парасковьей Ивановной и каждый день уходила
к ней. Старушка с первого раза привязалась
к девочке, как
к родной. Раз Ефим Андреич,
вернувшись с рудника, нашел жену в слезах. Она открыла свое тайное горе только после усиленных просьб.
Наконец, с год тому назад
вернулся к нам в
родное гнездо и поселился со старухой теткой, которую и схоронил через месяц.
И кажется, —
вернулся бы назад
к прежней беде,
родной и знакомой.
Иванов (волнуясь). Голубушка моя,
родная моя, несчастная, умоляю тебя, не мешай мне уезжать по вечерам из дому. Это жестоко, несправедливо с моей стороны, но позволяй мне делать эту несправедливость! Дома мне мучительно тяжело! Как только прячется солнце, душу мою начинает давить тоска. Какая тоска! Не спрашивай, отчего это. Я сам не знаю. Клянусь истинным богом, не знаю! Здесь тоска, а поедешь
к Лебедевым, там еще хуже;
вернешься оттуда, а здесь опять тоска, и так всю ночь… Просто отчаяние!..
На берегу, бросив лодку, Аян выпрямился. Дремлющий, одинокий корабль стройно чернел в лазури. Прошла минута — и небо дрогнуло от удара. Большая, взмыленная волна пришла
к берегу, лизнула ноги Аяна и медленно, как кровь с побледневших щек,
вернулась в
родную глубь.
И Ашанин заснул, полный бодрости и надежд на будущее… Еще два года, и он мичманом и лихим моряком
вернется домой
к своим горячо любимым
родным и за самоваром будет рассказывать им о всем том, что пережил, что перевидал…
Слезы душили горло… Все миновало и не
вернется никогда. Везут ее, Дуню, в чужой город, в чужое место,
к чужим людям. Ни леса там, ни поля, ни деревни
родной. Ах, господи! За что прогневался ты, милостивец, на нее, сиротку? Чем досадила она тебе?
Разговор влек его в разные стороны. В свои денежные дела и расчеты он не хотел входить. Но не мог все-таки не
вернуться к Волге,
к самому
родному, что у него было на свете.
Перед тем как меня снаряжали в студенты, я прощался с моим
родным городом, когда мы
вернулись из деревни
к августу,
к ярмарочному времени. И весной, когда я гулял с сестрой по набережной и нашему «Откосу», и теперь на прощанье я подолгу стаивал на вышке, откуда видно все Заволжье, и часть ярмарки, и Печерский монастырь, и слева Егорьевская башня кремля.
Прошел год. Предчувствия девочки оправдались, мать не
вернулась за нею и она осталась жить в доме Афанасия Афанасьевича Горбачева. Агафья Тихонова привязалась
к ней, как
родная мать, особенно после смерти своего мужа, случившейся через несколько месяцев после появления в доме Горбачева Аленушки.