Как ни прекрасна была эта ночь, как ни величественны были явления светящихся насекомых и падающего метеора, но долго оставаться на улице было нельзя. Мошкара облепила мне шею, руки, лицо и набилась в волосы. Я
вернулся в фанзу и лег на кан. Усталость взяла свое, и я заснул.
Перед сумерками я хотел было пройтись вдоль берега с ружьем, но обилие мошкары принудило меня
вернуться в фанзу. Рассчитывали мы отдохнуть и подкрепиться сном, но подверглись нападению несметного количества блох, не давших ни на минуту сомкнуть глаз. Когда стало светать, я оделся и вышел из фанзы.
Неточные совпадения
Когда мы
вернулись назад, были уже глубокие сумерки.
В фанзах засветились огоньки.
В наш дом собрались почти все китайцы и удэгейцы. Было людно и тесно. Дерсу сообщил мне, что «все люди» собрались чествовать экспедицию за то, что мы отнеслись к ним дружелюбно. Китайцы принесли водку, свинину, муку, овощи и устроили ужин.
Чжан Бао советовал
вернуться назад, на Билимбе, и постараться дойти до зверовых
фанз. Совет его был весьма резонным, и потому мы
в тот же день пошли обратно. Еще утром на перевале красовалось облако тумана. Теперь вместо него через хребет ползли тяжелые тучи. Дерсу и Чжан Бао шли впереди. Они часто поглядывали на небо и о чем-то говорили между собой. По опыту я знал, что Дерсу редко ошибается, и если он беспокоится, то, значит, тому есть серьезные основания.
Вечером после ужина мы держали совет. Решено было, что завтра я, Дерсу и китаец-охотник отправимся вверх по Тютихе, перевалим через Сихотэ-Алинь и назад
вернемся по реке Лянчихезе. На это путешествие нужно было употребить 3 суток. Стрелки и казаки с лошадьми останутся
в фанзе и будут ожидать нашего возвращения.
В той стороне, где находились китайские
фанзы, виднелись огоньки. Я почувствовал, что прозяб,
вернулся в юрту и стал греться у костра.
К вечеру мы дошли до зверовой
фанзы. Хозяева ее отсутствовали, и расспросить было некого. На общем совете решено было, оставив лошадей на биваке, разойтись
в разные стороны на разведку. Г.И. Гранатман пошел прямо, А.И. Мерзляков — на восток, а я должен был
вернуться назад и постараться разыскать потерянную тропинку.
Утром 8 августа мы оставили Фудзин — это ужасное место. От
фанзы Иолайза мы
вернулись сначала к горам Сяень-Лаза, а оттуда пошли прямо на север по небольшой речке Поугоу, что
в переводе на русский язык значит «козья долина». Проводить нас немного вызвался 1 пожилой таз. Он все время шел с Дерсу и что-то рассказывал ему вполголоса. Впоследствии я узнал, что они были старые знакомые и таз собирался тайно переселиться с Фудзина куда-нибудь на побережье моря.
4 декабря рано утром он вышел из
фанзы с записной книжкой
в руках, но тотчас
вернулся и сообщил, что на небе появились какие-то яркие цвета.
Он
вернулся в свою
фанзу, лег на кан, но, как только начал дремать, опять услышал шорох и голоса.
Красавица-русалка Вера Николаевна, отболевшая
в Харбине тифом, не захотела
вернуться в султановский госпиталь и осталась сестрою
в Харбине. Тогда на ее место перевелась
в султановский госпиталь штатной сестрою жилица одинокой фанзочки, «графская сестра», как ее прозвали солдаты.
В качестве штатной сестры она стала получать жалованье, около 80 руб.
в месяц. Жить она осталась
в той же
фанзе, только вместо нашего солдата ей теперь прислуживал солдат из султановского госпиталя.