Неточные совпадения
Вглядевшись и вслушавшись во все, что проповедь юного апостола выдавала за новые правды, новое благо, новые откровения, она с удивлением увидела, что все то, что было в его проповеди доброго и
верного, — не ново, что оно взято из того же источника, откуда черпали и не новые люди, что семена всех этих новых идей, новой «цивилизации», которую он проповедовал так хвастливо и таинственно, заключены в старом
учении.
Славянизм, или русицизм, не как теория, не как
учение, а как оскорбленное народное чувство, как темное воспоминание и
верный инстинкт, как противудействие исключительно иностранному влиянию существовал со времени обрития первой бороды Петром I.
Кантианство убивает не метафизику, не
учение о бытии, это была бы невелика беда, оно убивает само бытие,
вернее, оно выражает, отражает в жизни совершившееся угашение бытия, его отдаление от покинутого человека.
Довод этот неоснователен потому, что если мы позволим себе признать каких-либо людей злодеями особенными (ракà), то, во-первых, мы этим уничтожаем весь смысл христианского
учения, по которому все мы равны и братья как сыны одного отца небесного; во-вторых, потому, что если бы и было разрешено богом употреблять насилие против злодеев, то так как никак нельзя найти того
верного и несомненного определения, по которому можно наверное узнать злодея от незлодея, то каждый человек или общество людей стало бы признавать взаимно друг друга злодеями, что и есть теперь; в-третьих, потому, что если бы и было возможно несомненно узнавать злодеев от незлодеев, то и тогда нельзя бы было в христианском обществе казнить или калечить, или запирать в тюрьмы этих злодеев, потому что в христианском обществе некому бы было исполнять это, так как каждому христианину, как христианину, предписано не делать насилия над злодеем.
И поэтому, как для того, чтобы
вернее обеспечить жизнь, собственность, свободу, общественное спокойствие и частное благо людей, так и для того, чтобы исполнить волю того, кто есть царь царствующих и господь господствующих, мы от всей души принимаем основное
учение непротивления злу злом, твердо веруя, что это
учение, отвечая всем возможным случайностям и выражая волю бога, в конце концов должно восторжествовать над всеми злыми силами.
Чтоб выносить скоро, надобно усмирить ястреба бессонницей и голодом, выморить его, а это иногда так ослабляет силы всего организма, что после ничем нельзя восстановить его, тогда как продолжительная носка дает возможность выучить ястреба сытого, полного сил, вкоренить в него
ученье одной привычкой, которая гораздо
вернее насильственной покорности от голода и бессонницы; даже в продолжение травли все свободное от охоты время, кроме пятичасового сна, надобно носить ястреба на руке постоянно, особенно слетка.
А между тем разве это могло быть иначе с
учением, которое среди людей, веровавших в то, что бог разделил людей на господ и рабов, на
верных и неверных, на богатых и бедных, учило истинному равенству людей, тому, что все люди сыны бога, что все — братья, что жизнь всех одинаково священна.
Поэтому и в окончательном отношении к
учению Федорова ощущается невольная противоречивость: при всей неприемлемости, даже чудовищности «проекта» он не может быть и просто отринут, ибо с ним связано нечто интимное и нужное [Невольно напрашивается на сопоставление с федоровским «проектом общего дела» эсхатологическая мечта Скрябина о создании мистерии,
вернее, о художественной подготовке такого мистериального действа, которое должно положить конец этому зону и явиться гранью между двумя космическими периодами.
Внезапное охлаждение Дуни к долго желанной и потом столь радостно и искренно принятой ею вере, быстрый переход мечтательной девушки от уверенности в несомненной правоте
учения «верных-праведных» к неудержимому от него отвращенью — явление нередкое в исступленных и восторженных сектах.
В Канте заложены основы единственной
верной метафизики: дуализм порядка свободы и порядка природы, волюнтаризм, индетерминизм (умопостигаемый характер), персонализм,
учение об антиномиях, признание скрытой за миром явлений иной, более глубокой реальности.
Выздоровев от своего похождения за разрывом-травой, он с особенным усердием принялся за боевое
учение, от которого ожидал торжества более
верного.
Учение о небесном Адаме, о человеке — микрокосме сверхприродном почти не раскрыто,
вернее, раскрыто лишь в христологии, а не в антропологии.
В каком бы ни находился человек положении, всегда достаточно
учения идеала, данного Христом, для того чтобы получить самое
верное указание тех поступков, которые должно и не должно совершать.
Вот эта-то бессознательная вера,
вернее суеверие людей христианского мира в законность поддерживания устройства мира насилием и в законность и неизбежность самого насилия, — вот эта-то вера, основанная на извращенном христианстве и прямо противоположная истинному (хотя люди, освободившиеся от веры в лжехристианство, и не признают этого), и составляла и составляет до последнего времени главное препятствие для принятия людьми всё более и более выясняющегося для них в наше время христианского
учения в его истинном значении.
Христос, открывая свое
учение, говорит людям, что, исполняя его
учение даже среди неисполняющих, они не будут от этого несчастливее, чем прежде, но, напротив, будут счастливее, чем те, которые не будут исполнять этого. Христос говорит, что есть
верный мирской расчет не заботиться о жизни мира.
Как же
вернее, разумнее и радостнее жить: по
учению мира или по
учению Христа?
[Для избрания правильной и твердой системы действий в отношении к расколу правительством собираются необходимые, полные и
верные сведения о существующих, догматических их
учениях и внутреннем составе их общин.]