Он открыто заявлял, что,
веря в прогресс, даже досадуя на его «черепаший» шаг, сам он не спешил укладывать себя всего в какое-нибудь, едва обозначившееся десятилетие, дешево отрекаясь и от завещанных историею, добытых наукой и еще более от выработанных собственной жизнию убеждений, наблюдений и опытов, в виду едва занявшейся зари quasi-новых [мнимоновых (лат.).] идей, более или менее блестящих или остроумных гипотез, на которые бросается жадная юность.
Неточные совпадения
Он
верил в идеальный
прогресс —
в совершенствование как формы, так и духа, сильнее, нежели материалисты
верят в утилитарный
прогресс; но страдал за его черепаший шаг и впадал
в глубокую хандру, не вынося даже мелких царапин близкого ему безобразия.
— Стало быть, по-твоему, жизнь там и кончилась, а это все не жизнь? Ты не
веришь в развитие,
в прогресс?
Он окончательно разочаровывается
в своей теократической утопии, не
верит более
в гуманистический
прогресс, не
верит в свое основное —
в богочеловечество, или, вернее, идея богочеловечества для него страшно суживается.
Он не
верил в детерминированный
прогресс человечества,
в неотвержимое восходящее движение обществ к лучшему, совершенному, счастливому состоянию.
Теория
прогресса в обыденном сознании бестрагична — это прекраснодушная теория, которая хотя и утверждает страдальческий и кровавый путь истории, но
верит, что все идет к лучшему
в этом лучшем из миров.
Он не
верил ни
в какие реформы, считал все существующее на земле зло необходимым явлением своего времени и хотя не отвергал какого-то
прогресса, но ожидал его не от людей, а от времени, и людям давал во времени только пассивное значение.
В этот
прогресс оно не
верит, да и мало того, такого
прогресса оно не хочет.
Прогресс верит в устранимость зла,
в победимость страдания и
в разрешимость трагедии
в пределах истории силами одного человека.
В первый период своей деятельности Вл. Соловьев оптимистически истолковывал христианство, хотел соединить его с
прогрессом и гуманизмом,
верил в возможность развития Богочеловечества на земле.
Герцен,
в отличие от других представителей левого лагеря, не исповедывал оптимистической теории
прогресса, наоборот, он защищает пессимистическую философию истории, он не
верит в разумность и благость исторического процесса, идущего к осуществлению верховного блага.
— Все еще
верите, Василий Михайлович,
в российский
прогресс?