Неточные совпадения
Татьяна, по совету няни
Сбираясь ночью ворожить,
Тихонько приказала в бане
На два прибора стол накрыть;
Но стало страшно вдруг Татьяне…
И я — при мысли о Светлане
Мне стало страшно — так и быть…
С Татьяной нам не ворожить.
Татьяна
поясок шелковый
Сняла, разделась и в постель
Легла. Над нею вьется Лель,
А под подушкою пуховой
Девичье зеркало лежит.
Утихло всё. Татьяна спит.
И небрежно рассматривали ситцевую рубашонку, какой-нибудь
поясок или маленькие башмаки.
Он осторожно поцеловал ее в то место на шее, где
пояском проходила у нее такая аппетитная складка, и на мгновение жена опять показалась ему русской красавицей.
Одет он был тоже в длинную рубашку, подвязанную
пояском так, что получался напуск в талии.
Наш хозяин был мужчина среднего роста, 45 лет. Карие глаза его глядели умно. Он носил большую бороду и на голове длинные волосы, обрезанные в кружок. Одежда его состояла из широкой ситцевой рубахи, слабо подпоясанной тесемчатым
пояском, плисовых штанов и сапог с низкими каблуками.
Разломали все хлевушки и сарайчики, очистили от грязи дом, построенный Голицыным, где прежде резали кур и был склад всякой завали, и выявились на стенах, после отбитой штукатурки,
пояски, карнизы и прочие украшения, художественно высеченные из кирпича, а когда выбросили из подвала зловонные бочки с сельдями и уничтожили заведение, где эти сельди коптились, то под полом оказались еще беломраморные покои. Никто из москвичей и не подозревал, что эта «коптильня» в беломраморных палатах.
Двое половых вырастают перед столом. Те же белые рубашки, зелененькие
пояски, но за поясами не торчат обычные бумажники для денег и марок.
Не выходило у него из головы толстое брюхо мещанина, торчавшее из-под
пояска ситцевой мытой-перемытой, слинявшей рубахи.
Сел на него, на этого людоеда, без рубахи, босой, в однех шароварах да в картузе, а по голому телу имел тесменный
поясок от святого храброго князя Всеволода-Гавриила из Новгорода, которого я за молодечество его сильно уважал и в него верил; а на том
пояске его надпись заткана: «Чести моей никогда не отдам».
А я нарочно невежничаю, не скоро ему отвечаю: прежде встал потихонечку; потом гребень на
поясок повесил, откашлянулся и тогда молвил...
У бархатного седла фиолетового цвета с горощатыми серебряными гвоздями и с такими же коваными скобами прикреплен был булатный топорок с фиолетовым бархатным черенком в золотых
поясках.
— Ох, сирота, сирота я! — заговорил он нараспев, будто бы плача, — сирота я горькая, горемычная! С тех пор как разлюбил меня царь, всяк только и норовит, как бы обидеть меня! Никто не приласкает, никто не приголубит, все так на меня и плюют! Ой, житье мое, житье нерадостное! Надоело ты мне, собачье житье! Захлесну
поясок за перекладинку, продену в петельку головушку бесталанную!
А Фока нарядился в красную рубаху, чёрные штаны, подпоясался под брюхо монастырским
пояском и стал похож на сельского целовальника. Он тоже как будто ждал чего-то: встанет среди двора, широко расставив ноги, сунув большие пальцы за пояс, выпучит каменные глаза и долго смотрит в ворота.
Коричневое тело в одних потемневших мокрых синих портках, стянутых
пояском на впалом животе, было стройно и красиво.
Чурисенок оглянулся и снова принялся за свое дело. Сделав энергическое усилие, он выпростал плетень из-под навеса и тогда только воткнул топор в колоду и, оправляя
поясок, вышел на средину двора.
Вот, извольте посмотреть: идет жень-премье; шубоньку сшил он себе кунью, по всем швам строченную,
поясок семишелковый под самые мышки подведен, персты закрыты рукавчиками, ворот в шубе сделан выше головы, спереди-то не видать лица румяного, сзади-то не видать шеи беленькой, шапочка сидит на одном ухе, а на ногах сапоги сафьянные, носы шилом, пяты востры — вокруг носика-то носа яйцо кати; под пяту-пяту воробей лети-перепурхивай.
На нем была надета розовая рубаха из ситца, подпоясанная шелковым
пояском, и черные шаровары, заправленные в сапоги.
Человек помаргивал и оглядывался равнодушно и скучающе и поправлял
поясок на штанах.
Там, на верхней полке, лежал большой пук березовых прутьев, нарезанных утром собственными руками Марфы Андревны и крепко связанных шелковым
пояском, которым она подвязывала в сырую погоду юбки.
На нем была белая, давно не мытая рубаха с веревочным
пояском, вместо брюк кальсоны, и на сапогах тоже налипли грязь и солома.
— Говорил, хуже будет, — сказал он, задыхаясь еще от борьбы и оправляя
поясок рубахи: — чтò грешить? все умирать будем. Дай ему под голову армяк, — прибавил он, обращаясь к дворнику: — а то голова затечет, — и сам взял фонарь, подпоясался веревочкой и вышел опять к лошадям.
Простая ситцевая рубашка-косоворотка, перехваченная шелковым
пояском, заправленные в сапоги тиковые штаны и длиннополый, раскольничьего покроя кафтан составляли весь домашний костюм миллионера.
Дал ей ситцу штуку целую,
Ленту алую для кос,
Поясок — рубаху белую
Подпоясать в сенокос —
Всё поклала ненаглядная
В короб, кроме перстенька:
«Не хочу ходить нарядная
Без сердечного дружка!»
То-то, дуры вы, молодочки!
Выше пояса замочена
Одежонка лесника,
Борода густая склочена,
Лычко вместо
пояска.
Кисельников. Эх, сиротки, сиротки! Вот и мать-то оттого умерла, что пропустили время за доктором послать. А как за доктором-то посылать, когда денег-то в кармане двугривенный? Побежал тогда к отцу, говорю: «Батюшка, жена умирает, надо за доктором посылать, денег нет». — «Не надо, говорит, все это — вздор». И мать то же говорит. Дали каких-то трав, да еще
поясок какой-то, да старуху-колдунью прислали; так и уморили у меня мою Глафиру.
Он удавился тоненьким крестьянским
пояском, привязав его к сучку не выше человеческого роста.
Каморка запиралась на замок, напоминавший своим видом калач, только черный; ключ от этого замка Герасим всегда носил с собой на
пояске.
Из мужнего дома, от свёкра, она ушла и живёт со своей матерью, полуслепой старушкой, великой мастерицей
пояски ткать и лестовки (кожаные чётки у старообрядцев.
— А вот что, — заговорил дед, подумав, — давай распояшемся, пояски-то свяжем, я тебя за ногу прикручу, ты и лезь, купайся…
И он жалел: зачем он фельдшер, а не простой мужик? Зачем на нем пиджак и цепочка с позолоченным ключиком, а не синяя рубаха с веревочным
пояском? Тогда бы он мог смело петь, плясать, пить, обхватывать обеими руками Любку, как это делал Мерик…
Оловянные с тоненьким
пояском посередине, теперь я помню».
Пряли лен и шерсть, ткали новины, пестряди, сукна; занимались и белоручными работами: ткали шелковые
пояски, лестовки, вышивали по канве шерстями, синелью и шелком, шили золотом, искусно переписывали разные тетради духовного содержания, писали даже иконы.
Расспросам Насти не было конца — хотелось ей узнать, какая белица сарафан к праздникам сшила, дошила ль Марья головщица канвовую подушку, отослала ль ту подушку матушка Манефа в Казань, получили ли девицы новые бисера́ из Москвы, выучилась ли Устинья Московка шелковы
пояски с молитвами из золота ткать.
Стояли пяльцы, швейки, кружевные подушки и маленький станок для тканья шелковых
поясков.
Гостили девушки у тетки без мала пять годов, обучались Божественному писанию и скитским рукодельям: бисерны лестовки вязать, шелковы кошельки да
пояски ткать, по канве шерстью да синелью вышивать и всякому другому белоручному мастерству.
— Да, надо благодарить учителя, беспременно надо, — говорила Манефа. — Ты бы вот, Фленушка, бисерну лестовку вынизала Василью-то Борисычу, а ты бы, Марьюшка, подручник ему шерстями да синелью вышила, а тебе бы, Устинья,
поясок ему выткать хорошенький.
Пошли они на Нижний базар. По дороге купили по душистой дыне да по десятку румяных персиков на поклон Дунюшке, опричь
поясков, шитой шелками покрышки на стол и других скитских рукоделий. Опытная в обительском хозяйстве Таифа знала, что скупой сам по себе Марко Данилыч за всякую ласку дочери не пожалеет ничего. Добрались они, наконец, до его квартиры.
Подобрав пестрядинные, домотканые штанишки, подтянув
поясок и засучив рукава сарпинковой косоворотки, маленький, пузатенький, но сильный и смелый Васютка, сверкая исподлобья темно-карими глазенками и слегка переваливаясь с ноги на ногу, мерным неспешным шагом выступал на якимовских.
В одной рубахе, заткнув большие пальцы за шелковый скитский
поясок, долго босыми ногами ходил взад и вперед по спальной Марко Данилыч.
По некоторым мелочам, как, например, по цветному гарусному
пояску, вышитому вороту и латочке на локте, я мог догадаться, что он был женат и, по всей вероятности, нежно любим своей женой.
Хромой конфузливо кашляет в кулак и поправляет
поясок.
По опушке леса крадется маленький сутуловатый мужичонок, ростом в полтора аршина, в огромнейших серо-коричневых сапогах и синих панталонах с белыми полосками. Голенища сапог спустились до половины. Донельзя изношенные, заплатанные штаны мешками отвисают у колен и болтаются, как фалды. Засаленный веревочный
поясок сполз с живота на бедра, а рубаху так и тянет вверх к лопаткам.
Несмотря на то, что малейшее движение причиняло ему нестерпимые страдания, он просил снять с левой ноги чересок [Черес — кошелек в виде
пояска, который солдаты носят обыкновенно под коленом. (Прим. Л. Н. Толстого.)] с деньгами.
Испужался королевич, за
поясок схватился: «Как так? За что, про что?»
Затянул он
поясок, обдернулся, полушалок с турецкими бобами из кармана вынул и старушке с поклоном преподнес...
Обступил тут народ Федьку кучей, король ему десятку сует, королева —
поясок, с себя снявши, презентует. А Федька-то тут, братцы, и онемел, опять вровень с бессловесной тварью в свое состояние вернулся…
Смутился ангел,
поясок шелковый подергивает. «Эх, братцы, и самому мне обидно. Письмо он с деревни получил, — невеста евонная за волостного писаря замуж вышла, — вот он с досады и озорует. Уж я его как-никак успокою… Свое горе сам и перетерпи, на подчиненных не перекладывай…»
Стража на полянке гурьбой собрамшись, — кто в рюхи играет, кто на
поясках борется. Над приграничным столбом жучки вьются, — какой из какого королевства, и сам не знает.
Игнат, поправляя
поясок, перестав улыбаться и покорно опустив глаза, пошел вон из комнаты.
Поясок лакированный лампадным маслом протер, на вороненую бляху подышал, тряпочкой прошелся — так павлиньим глазком и прыснуло.