— Не велел ты докучать себя делом князя Воротынского, а он между тем дал
важные показания: он раскрыл целый адский замысел князя Владимира Андреевича, главным пособником которого является князь Василий Прозоровский. Замыслил он извести тебя, государь, и зелья для того припасены в амбарах князя… Я взял на себя смелость без твоей воли, государь, и сейчас только что послал приставов обыскать эти амбары без шума, без огласки, так как князь Владимир, царство ему небесное, точно указал и место, где они хранятся.
Неточные совпадения
— Нет, брат, не но, а если серьги, в тот же день и час очутившиеся у Николая в руках, действительно составляют
важную фактическую против него контру — однако ж прямо объясняемую его
показаниями, следственно еще спорную контру, — то надо же взять в соображение факты и оправдательные, и тем паче что они факты неотразимые.
— Вот именно по поводу этой отворенной двери, о которой вы сейчас упомянули, мы, и как раз кстати, можем сообщить вам, именно теперь, одно чрезвычайно любопытное и в высшей степени
важное, для вас и для нас,
показание раненного вами старика Григория Васильева.
— Да вот что вы сейчас сказали, — в удивлении смотрел на него Николай Парфенович, — то есть что вы до самого последнего часа все еще располагали идти к госпоже Верховцевой просить у нее эту сумму… Уверяю вас, что это очень
важное для нас
показание, Дмитрий Федорович, то есть про весь этот случай… и особенно для вас, особенно для вас
важное.
Из его
показания я узнал одну очень
важную подробность, которая неизвестна читателю.
Но кроме
показаний госпожи де Межен у нас, к огорчению прокурора, еще один
важный аргумент, аргумент документальный, свидетель, по счастливому выражению одного судебного оратора, не знающий лжи — это сообщение русских властей, не узнавших в посылаемом им портрете моего клиента — разыскиваемого ими Савина.