Неточные совпадения
Блестела золотая парча, как ржаное поле в июльский вечер
на закате солнца; полосы глазета напоминали о голубоватом снеге лунных ночей зимы, разноцветные материи — осеннюю расцветку лесов; поэтические сравнения эти явились у Клима после того, как он
побывал в отделе живописи, где «объясняющий господин», лобастый, длинноволосый и тощий, с развинченным телом, восторженно рассказывая
публике о пейзаже Нестерова, Левитана, назвал Русь парчовой, ситцевой и наконец — «чудесно вышитой по бархату земному шелками разноцветными рукою величайшего из художников — божьей рукой».
На «субботах» и «средах»
бывала почти одна и та же
публика.
На «субботах» пили и ели под звуки бубна, а
на «средах» пили из «кубка Большого орла» под звуки гимна «среды», состоявшего из одной строчки — «Недурно пущено»,
на музыку «Та-ра-ра-бум-бия».
Рядом с Харитиной
на первой скамье сидел доктор Кочетов. Она была не рада такому соседству и старалась не дышать, чтобы не слышать перегорелого запаха водки. А доктор старался быть с ней особенно любезным, как
бывают любезными
на похоронах с дамами в трауре: ведь она до некоторой степени являлась тоже героиней настоящего судного дня. После подсудимого
публика уделяла ей самое большое внимание и следила за каждым ее движением. Харитина это чувствовала и инстинктивно приняла бесстрастный вид.
Многие заметили, что
публика, бывшая в церкви, с невольным шепотом встречала и провожала князя; то же
бывало и
на улицах, и в саду: когда он проходил или проезжал, раздавался говор, называли его, указывали, слышалось имя Настасьи Филипповны.
— И надо мною-с; много шуток строил: костюм мне портил; в грельне, где мы,
бывало, над угольями грелися и чай пили, подкрадется,
бывало, и хвост мне к рогам прицепит или еще что глупое сделает
на смех, а я не осмотрюсь да так к
публике выбегу, а хозяин сердится; но я за себя все ему спускал, а он вдруг стал одну фею обижать.
Это именно та чуткая, нервная
публика, которая удесятеряет силы актера и без которой было бы немыслимо для актера каждодневное повторение, двести раз сряду, одной и той же роли, как это сплошь
бывает на парижских театрах.
— Постой! — перебил Медиокритский, подняв руку кверху. — Голова моя отчаянная, в переделках я
бывал!.. Погоди! Я ее оконфужу!.. Перед
публикой оконфужу! — И затем что-то шепнул приятелю
на ухо.
На пароходе «Гоголь» я познакомился с управляющим банка в Астрахани Швецовым, который весьма любезно принял для развешивания объявления и заметку в «Астраханском листке», чем дал мне возможность сэкономить неделю моей поездки. Из Царицына я поехал
на Кавказ и
на Дон. Я закончил мою поездку Кисловодском и потом уже в августе снова
побывал на выставке, где был дружески встречен всеми: приезда Витте и всякого начальства тогда уже не ожидалось,
публики было много.
Разумеется, кончилось не так ладно; но то худо, что с него-то и началось. Давно уже началось шарканье, сморканье, кашель и всё то, что
бывает, когда
на литературном чтении литератор, кто бы он ни был, держит
публику более двадцати минут. Но гениальный писатель ничего этого не замечал. Он продолжал сюсюкать и мямлить, знать не зная
публики, так что все стали приходить в недоумение. Как вдруг в задних рядах послышался одинокий, но громкий голос...
Каждый московский театр имел свою
публику. Самая требовательная и строгая
публика была в Малом театре.
На первых представлениях всегда
бывали одни и те же строгие, истинные любители искусства. Люди, повидавшие все лучшее за границей, они в состоянии были заплатить огромные деньги барышникам или при помощи связей и знакомств получить билеты из кассы.
На первых представлениях Малого театра, кроме настоящих театралов,
бывало и именитое московское купечество; их семьи блистали бриллиантами в ложах бельэтажа и бенуара.
Публика с оглядкой, купечески осторожная: как бы не зааплодировать невпопад.
Публика невыгодная для актеров и авторов.
Публику винить нельзя,
публика никогда виновата не
бывает; это тоже общественное мнение, а
на него жаловаться смешно.
Бывало, лишь только раздастся музыка увертюры, я начинаю дрожать, как в лихорадке, от внутреннего волнения; часто я приводил в страх моих товарищей-актеров, не знавших еще за мной этих проделок; но с первым шагом
на сцену я был уже другой человек, помнил только представляемое мною лицо, и многочисленная
публика для меня не существовала: я играл точно так, как репетировал роль накануне, запершись в своей комнате…
Да, мы многого ждали от этого номера, но мы просчитались, забыв о
публике.
На первом представлении
публика хоть и не поняла ничего, но немного аплодировала, а уж
на пятом — старый Сур прервал ангажемент согласно условиям контракта. Спустя много времени мы узнали, что и за границей
бывало то же самое. Знатоки вопили от восторга.
Публика оставалась холодна и скучна.
— Дело не в правде… Не нужно непременно видеть, чтоб описать… Это не важно. Дело в том, что наша бедная
публика давно уже набила оскомину
на Габорио ц Шкляревском. Ей надоели все эти таинственные убийства, хитросплетения сыщиков и необыкновенная находчивость допрашивающих следователей.
Публика, конечно, разная
бывает, но я говорю о той
публике, которая читает мою газету. Как называется ваша повесть?
Кажется, до того петербургская
публика не
бывала еще
на таких разноязычных спектаклях, даже и в операх.
— Именно негодяй-с. Я его было остановил, — говорю: «Василий Сафроныч, ты бы, брат, о немецкой нации поосторожнее, потому из них у нас часто большие люди
бывают», — а он
на это еще пуще взбеленился и такое понес, что даже вся
публика, свои чаи и сахары забывши, только слушать стала, и все с одобрением.
В сенях он очутился точно в шинельных университета: студенческие пальто чернели сплошной массой, вперемежку со светло-серыми гимназистов, и с кофточками молодых женщин — "интеллигентного вида", определил он про себя. Такая точно
публика бывает на лекциях в Историческом музее. Старых лиц, тучных обывательских фигур — очень мало.