Неточные совпадения
Сначала он не чувствовал ничего и поглядывал только назад, желая увериться, точно ли выехал из города; но когда увидел, что город уже давно скрылся, ни кузниц, ни мельниц, ни всего того, что находится вокруг городов, не было видно и даже белые верхушки каменных
церквей давно ушли
в землю, он занялся только одной дорогою, посматривал только направо и налево, и город N. как будто не
бывал в его памяти, как будто проезжал он его давно,
в детстве.
Мне тогда было всего лет восемь, но я уже
побывал в своей жизни
в Орле и
в Кромах и знал некоторые превосходные произведения русского искусства, привозимые купцами к нашей приходской
церкви на рождественскую ярмарку.
Любила, чтоб к ней губернатор изредка заехал с визитом, чтобы приезжее из Петербурга важное или замечательное лицо непременно
побывало у ней и вице-губернаторша подошла, а не она к ней, после обедни
в церкви поздороваться, чтоб, когда едет по городу, ни один встречный не проехал и не прошел, не поклонясь ей, чтобы купцы засуетились и бросили прочих покупателей, когда она явится
в лавку, чтоб никогда никто не сказал о ней дурного слова, чтобы дома все ее слушались, до того чтоб кучера никогда не курили трубки ночью, особенно на сеновале, и чтоб Тараска не напивался пьян, даже когда они могли бы делать это так, чтоб она не узнала.
— Да не вертись по сторонам
в церкви, не таскай за собой молодых ребят… Что, Иван Иваныч: ты,
бывало, у ней безвыходно жил! Как теперь: все еще ходишь? — строго спросил он у какого-то юноши.
Мне захотелось вдруг
побывать в древнем монастыре, побродить
в сумраке
церквей, поглядеть на развалины, рядом с свежей зеленью, на нищету
в золотых лохмотьях, на лень испанца, на красоту испанки — чувства и картины, от которых я было стал уставать и отвыкать.
Чаще всего посаженною матерью
бывала Мерцалова или ее мать, тоже очень хорошая дама, а Вера Павловна никогда: она и одевала, и провожала невесту
в церковь, но только как одна из подруг.
Бывало две обедни: ранняя
в кладбищенской
церкви, поздняя —
в сельской, которую крестьяне называли собором.
Бывали случаи, что соседи-односельцы, все поголовно, не только не посещали друг друга, но избегали встреч на улице и даже
в церкви устраивали взаимные скандалы.
В 1865 году мне пришлось
побывать в нашем захолустье.
В один из небольших церковных праздников отправился я к обедне
в тот самый приход, к которому принадлежали и Пустотеловы.
Церковь была совершенно пуста; кроме церковного причта да старосты, я заметил только двух богомольцев, стоявших на небольшом возвышении, обтянутом потемневшим и продырявленным красным сукном. То были старики Пустотеловы.
А пойдет ли,
бывало, Солоха
в праздник
в церковь, надевши яркую плахту с китайчатою запаскою, а сверх ее синюю юбку, на которой сзади нашиты были золотые усы, и станет прямо близ правого крылоса, то дьяк уже верно закашливался и прищуривал невольно
в ту сторону глаза; голова гладил усы, заматывал за ухо оселедец и говорил стоявшему близ его соседу: «Эх, добрая баба! черт-баба!»
Проснувшись, он испугался, когда увидел, что солнце уже высоко: «Я проспал заутреню и обедню!» Тут благочестивый кузнец погрузился
в уныние, рассуждая, что это, верно, Бог нарочно,
в наказание за грешное его намерение погубить свою душу, наслал сон, который не дал даже ему
побывать в такой торжественный праздник
в церкви.
Бывали и все видные протестанты — пастор Бегнер, глава протестантских
церквей Франции, профессор Лесерер, ортодоксальный кальвинист, единственный, кажется, ортодоксальный кальвинист, который и по своей внешности, и по своему мышлению производил впечатление человека, уцелевшего от 16 века; Вильфред Моно, представитель религиозно и социально радикального течения
в протестантизме.
Но я
бывал в Белой
Церкви и значительно позже, уже студентом и социал-демократом.
Отец решил как-то, что мне и младшему брату пора исповедываться, и взял нас с собой
в церковь. Мы отстояли вечерню.
В церкви было почти пусто, и по ней ходил тот осторожный, робкий, благоговейный шорох, который
бывает среди немногих молящихся. Из темной кучки исповедников выделялась какая-нибудь фигура, становилась на колени, священник накрывал голову исповедующегося и сам внимательно наклонялся… Начинался тихий, важный, проникновенный шопот.
[
В районе Рыковского прихода есть еще
церковь в Мало-Тымове, где
бывает служба только
в храмовой праздник
в день Антония Великого, и
в районе Корсаковского — три часовни: во Владимировке, Крестах и Галкине-Враском.
Многие заметили, что публика, бывшая
в церкви, с невольным шепотом встречала и провожала князя; то же
бывало и на улицах, и
в саду: когда он проходил или проезжал, раздавался говор, называли его, указывали, слышалось имя Настасьи Филипповны.
— Нет, у нее есть своя полкелья, а только когда
в церковь или когда у тетеньки гости
бывают, так уж сестра Феоктиста при них.
Живу, как статуй бесчувственный, и больше ничего; а иногда думаю, что вот же, мол, у нас дома
в церкви этот самый отец Илья, который все газетной бумажки просит,
бывало, на служении молится «о плавающих и путешествующих, страждущих и плененных», а я,
бывало, когда это слушаю, все думаю: зачем? разве теперь есть война, чтобы о пленных молиться?
Ко всем этим толкованиям Егора Егорыча Антип Ильич, стоявший у входа
церкви, прислушивался довольно равнодушно.
Бывая в ней многое множество раз, он знал ее хорошо и только при возгласе: «redemptio mundi» старик как бы несколько встрепенулся: очень уж звуками своими эти слова были приятны ему.
Я припоминал, как,
бывало, еще
в детстве, стоя
в церкви, смотрел я иногда на простой народ, густо теснившийся у входа и подобострастно расступавшийся перед густым эполетом, перед толстым барином или перед расфуфыренной, но чрезвычайно богомольной барыней, которые непременно проходили на первые места и готовы были поминутно ссориться из-за первого места.
Он,
бывало, когда домой приезжал, и
в церковь ходил, и к отцу Савелию я его водила, и отец Савелий даже его до бесконечности ласкали и по безделице ему кое-чем помогали, но тут вдруг — и сама не знаю, что с ним поделалось: все начал умствовать.
Но и вернувшись утром
в город, Передонов не пошел домой, а велел везти себя
в церковь, —
в это время начиналась обедня. Ему казалось теперь опасным не
бывать часто
в церкви, — еще донесут, пожалуй.
Хор из гимназистов пел хорошо, и потому
церковь посещалась первогильдейным купечеством, чиновниками и помещичьими семьями Простого народа
бывало не много, тем более, что обедню здесь служили, сообразно с желанием директора, позже, чем
в других
церквах.
Бывало, ходишь около её, как грешник вокруг
церкви, со страшком
в грудях, думаешь — какие бы особенные слова сказать ей, чтобы до сердца дошли?
Явившийся тогда подрядчик, оренбургских казаков сотник Алексей Углицкий, обязался той соли заготовлять и ставить
в оренбургский магазин четыре года, на каждый год по пятидесяти тысяч пуд, а буде вознадобится, то и более, ценою по 6 коп. за пуд, своим коштом, а сверх того
в будущий 1754 год, летом построить там своим же коштом, по указанию от Инженерной команды, небольшую защиту оплотом с батареями для пушек, тут же сделать несколько покоев и казарм для гарнизону и провиантский магазин и на все жилые покои
в осеннее и зимнее время ставить дрова, а провиант, сколько б там войсковой команды ни случилось, возить туда из Оренбурга на своих подводах, что всё и учинено, и гарнизоном определена туда из Алексеевского пехотного полку одна рота
в полном комплекте; а иногда по случаям и более военных людей командируемо
бывает, для которых, яко же и для работающих
в добывании той соли людей (коих человек ста по два и более
бывает), имеется там
церковь и священник с церковными служителями.
На другой день после этого свидания пришелся как раз праздник Св. Троицы, выпавший
в этом году на день великомученика Тимофея, когда, по народным сказаниям,
бывают знамения перед неурожаем. Село Переброд
в церковном отношении считалось приписным, то есть
в нем хотя и была своя
церковь, но отдельного священника при ней не полагалось, а наезжал изредка, постом и по большим праздникам, священник села Волчьего.
Особенно хорош
бывал Гордей Евстратыч по праздникам, когда являлся
в свою единоверческую
церковь, степенно клал установленный «начал» с подрушником
в руках, потом раскланивался на обе стороны, выдерживал всю длинную службу по ниточке и часто поправлял дьячков, когда те что-нибудь хотели пропустить или просто забалтывались.
— А я тебе вот что скажу, отец Крискент… Все у нас было ладно, а ты заводишь смуту и свары… Для брагинского-то золота ты всех нас разгонишь из новой
церкви… Да! А помнишь, что апостол-то сказал: «Вся же благообразна и по чину вам да
бывают». Значит, ежели есть староста и кандидат
в старосты, так нечего свои-то узоры придумывать. Так и знай, отец Крискент.
— Она была не очень красива — тонкая, с умным личиком, большими глазами, взгляд которых мог быть кроток и гневен, ласков и суров; она работала на фабрике шёлка, жила со старухой матерью, безногим отцом и младшей сестрой, которая училась
в ремесленной школе. Иногда она
бывала веселой, не шумно, но обаятельно; любила музеи и старые
церкви, восхищалась картинами, красотою вещей и, глядя на них, говорила...
— Нечистая сила ночью
в церкви бывает?
Старая деревянная
церковь понравилась ему,
в ней было множество тёмных уголков, и его всегда жутко тянуло заглянуть
в их уютную, тёплую тишину. Он тайком ждал, что
в одном из них найдёт что-то необычное, хорошее, оно обнимет его, ласково прижмёт к себе и расскажет нечто, как,
бывало, делала его мать. Иконы были чёрные от долголетней копоти, осевшей на них, и все святые лики, добрые и строгие, одинаково напоминали бородатое, тёмное лицо дяди Петра.
— Надеюсь, что вы позволите мне быть у вас, — продолжал Янсутский, слегка кланяясь, — у меня тоже здесь свой дом, который и вы, может быть, знаете: на Тверской, против
церкви; хатка этакая небольшая — на три улицы выходит… Сам я, впрочем, не живу
в нем, так как
бываю в Москве на время только…
По воскресеньям Елена Петровна ходила с детьми
в ближайшую кладбищенскую
церковь Ивана Крестителя. И Линочка
бывала в беленьком платье очень хорошенькая, а Саша
в гимназическом — черный, тоненький, воспитанный; торжеством было для матери провести по народу таких детишек. И особенно блестела у Саши медная бляха пояса: по утрам перед
церковью сам чистил толченым углем и зубным порошком.
Дьячковская избушка стояла недалеко от
церкви, и Арефа прошел к ней огородом. Осенью прошлого года схватил его игумен Моисей, и с тех пор Арефа не
бывал дома. Без него дьячиха управлялась одна, и все у ней было
в порядке: капуста, горох, репа. С Охоней она и гряды копала, и
в поле управлялась. Первым встретил дьячка верный пес Орешко: он сначала залаял на хозяина, а потом завизжал и бросился лизать хозяйские руки. На его визг выскочила дьячиха и по обычаю повалилась мужу
в ноги.
Со свечой
в руке взошла Наталья Сергевна
в маленькую комнату, где лежала Ольга; стены озарились, увешанные платьями и шубами, и тень от толстой госпожи упала на столик, покрытый пестрым платком;
в этой комнате протекала половина жизни молодой девушки, прекрасной, пылкой… здесь ей снились часто молодые мужчины, стройные, ласковые, снились большие города с каменными домами и златоглавыми
церквями; — здесь, когда зимой шумела мятелица и снег белыми клоками упадал на тусклое окно и собирался перед ним
в высокий сугроб, она любила смотреть, завернутая
в теплую шубейку, на белые степи, серое небо и ветлы, обвешанные инеем и колеблемые взад и вперед; и тайные, неизъяснимые желания, какие
бывают у девушки
в семнадцать лет, волновали кровь ее; и досада заставляла плакать; вырывала иголку из рук.
Каждый раз, когда мне приходится
бывать в нетронутом настоящем лесу, мною овладевает то особенное душевное состояние, которое переживалось еще
в детстве, когда случалось с смешанным чувством страха и благоговения проходить по пустой
церкви.
По воскресным дням,
бывало, Иван Иванович
в штаметовой бекеше, [Штаметовая бекеша — бекеша из плотной шерстяной материи.] Иван Никифорович
в нанковом желто-коричневом казакине отправляются почти об руку друг с другом
в церковь.
Когда же рассказал он,
в чем дело, она всплеснула руками и сказала, что нужно идти прямо к частному, что квартальный надует, пообещается и станет водить; а лучше всего идти прямо к частному, что он даже ей знаком, потому что Анна, чухонка, служившая прежде у нее
в кухарках, определилась теперь к частному
в няньки, что она часто видит его самого, как он проезжает мимо их дома, и что он
бывает также всякое воскресенье
в церкви, молится, а
в то же время весело смотрит на всех, и что, стало быть, по всему видно, должен быть добрый человек.
— Какие мы католики — мы и
в церкви никогда не
бываем!
народу на всенощной под двунадесятый праздник во всех
церквах хоть и уездного, но довольно большого и промышленного города, где жила Катерина Львовна,
бывает видимо-невидимо, а уж
в той
церкви, где завтра престол, даже и
в ограде яблоку упасть негде. Тут обыкновенно поют певчие, собранные из купеческих молодцов и управляемые особым регентом тоже из любителей вокального искусства.
Вся жизнь моя, можно сказать, прошла
в горестях:
в молодых годах жила с больным отцом, шесть лет
в церкви божией не
бывала, ходила за ним, что называется, денно и нощно, никогда не роптала; только,
бывало, и удовольствия, что съезжу
в ряды да нарядов себе накуплю: наряжаться любила…
Начал книги читать церковные — все, что были; читаю — и наполняется сердце моё звоном красоты божественного слова; жадно пьёт душа сладость его, и открылся
в ней источник благодарных слёз.
Бывало, приду
в церковь раньше всех, встану на колени перед образом Троицы и лью слёзы, легко и покорно, без дум и без молитвы: нечего было просить мне у бога, бескорыстно поклонялся я ему.
В церкви бывало в это время не больше человек десяти говевших крестьянок и дворовых; и я с старательным смирением старалась отвечать на их поклоны и сама, что мне казалось подвигом, ходила к свечному ящику брать свечи у старого старосты, солдата, и ставила их.
О нравах XII века свидетельствует Нестор, говоря
в летописи, что мы только словом называемся христиане, а живем поганьскы. «Видим бо игрища утолочена, и людий много множество, яко упихати начнут друг друга, позоры деюще от беса замышленного дела, а
церкви стоят; егда же
бывает год молитвы, мало их обретается
в церкви» (Полное собрание летописей, I, 72).
Она представила себе снег у крыльца, сани, темное небо, толпу
в церкви и запах можжевельника, и ей стало жутко, но она все-таки решила, что тотчас же встанет и поедет к ранней обедне. И пока она грелась
в постели и боролась со сном, который, как нарочно,
бывает удивительно сладок, когда не велят спать, и пока ей мерещился то громадный сад на горе, то гущинский дом, ее все время беспокоила мысль, что ей надо сию минуту вставать и ехать
в церковь.
Приходская
церковь была
в шести верстах,
в Косогорове, и
в ней
бывали только по нужде, когда нужно было крестить, венчаться или отпевать; молиться же ходили за реку.
В праздники,
в хорошую погоду, девушки наряжались и уходили толпой к обедне, и было весело смотреть, как они
в своих красных, желтых и зеленых платьях шли через луг;
в дурную же погоду все сидели дома. Говели
в приходе. С тех, кто
в Великом посту не успевал отговеться, батюшка на Святой, обходя с крестом избы, брал по 15 копеек.
Много из церковных, которые благочестивого нрава, а
в церковь за реку ездить некогда,
бывало станут у нас под окнами и слушают и молиться начнут.
А на дворе за
церковью наш человек чтобы сейчас из той шинели икону взял и летел с нею сюда, на сей бок, и здесь изограф должен
в продолжение времени, пока идет всенощная, старую икону со старой доски снять, а подделок вставить, ризой одеть и назад прислать, таким манером, чтобы Яков Яковлевич мог ее опять на окно поставить, как будто ничего не
бывало.
Я жил
в Киеве,
в очень многолюдном месте, между двумя храмами — Михайловским и Софийским, — и тут еще стояли тогда две деревянные
церкви.
В праздники здесь было так много звона, что
бывало трудно выдержать, а внизу по всем улицам, сходящим к Крещатику, были кабаки и пивные, а на площадке балаганы и качели. Ото всего этого я спасался на такие дни к Фигуре. Там была тишина и покой: играло на травке красивое дитя, светили добрые женские очи, и тихо разговаривал всегда разумный и всегда трезвый Фигура.
Бывало, господи прости меня грешного, стою это
в церкви, а от гнева сердце трясется.