Неточные совпадения
В одном месте было зарыто две бочки лучшего Аликанте [Аликанте — вино, названное по местности в Испании.], какое существовало во время Кромвеля [Кромвель, Оливер (1599–1658) — вождь Английской
буржуазной революции XVII века.], и погребщик, указывая Грэю на пустой угол, не упускал случая повторить историю знаменитой могилы, в которой лежал мертвец, более живой, чем стая фокстерьеров.
— А что, стыда
буржуазного, что ли, испугались? Это может быть, что и испугались, да сами того не знаете, — потому молодо! А все-таки не вам бы бояться али там стыдиться явки с повинною.
Матвей Ильич отзывался с большим уважением о Гизо [Гизо Франсуа Пьер Гийом (1787–1874) — французский
буржуазный историк и реакционный политический деятель.
В Германии он — естественный для
буржуазной культуры шаг вперед.
Забавно было наблюдать колебание ее симпатии между madame Рекамье и madame Ролан, портреты той и другой поочередно являлись на самом видном месте среди портретов других знаменитостей, и по тому, которая из двух француженок выступала на первый план, Самгин безошибочно определял, как настроена Варвара: и если на видном месте являлась Рекамье, он говорил, что искусство — забава пресыщенных, художники — шуты буржуазии, а когда Рекамье сменяла madame Ролан, доказывал, что Бодлер революционнее Некрасова и рассказы Мопассана обнажают ложь и ужасы
буржуазного общества убедительнее политических статей.
— Ильич говорит, что они шлифуют социализм
буржуазной мыслью, — находя, что его нужно облагородить.
— Издыхает
буржуазное общество, загнило с головы. На Западе это понятно — работали много, истощились, а вот у нас декадансы как будто преждевременны. Декадент у нас толстенький, сытый, розовощекий и — не даровит. Верленов — не заметно.
Возражаю: «Нет организма без функции!» Не уступает: «Есть, и это — вы!» Насмешил он меня, но — я задумался, а потом серьезно взялся за Маркса и понял, что его философия истории совершенно устраняет все
буржуазные социологии и прочие хитросплетения.
— У пролетариата — своя задача. Его передовые люди понимают, что рабочему классу
буржуазные реформы ничего не могут дать, и его дело не в том, чтоб заменить оголтелое самодержавие — республикой для вящего удобства жизни сытеньких, жирненьких.
— Наверное, поможет правильно оценить удобства
буржуазного быта.
«Человек имеет право думать как ему угодно, но право учить — требует оснований ясных для меня, поучаемого… На чем, кроме инстинкта собственности, можно возбудить чувство собственного достоинства в пролетарии?.. Мыслить исторически можно только отправляясь от
буржуазной мысли, так как это она является родоначальницей социализма…»
— Это — меньше того, что пишут в наших
буржуазных газетах, не говоря о «Юманите». Незнакомые люди, это стесняет вас?
— Новое течение в литературе нашей — весьма показательно. Говорят, среди этих символистов, декадентов есть талантливые люди. Литературный декаданс указывал бы на преждевременное вырождение класса, но я думаю, что у нас декадентство явление подражательное, юнцы наши подражают творчеству жертв и выразителей психического распада
буржуазной Европы. Но, разумеется, когда подрастут — выдумают что-нибудь свое.
— Объясните мне, серьезный человек, как это: вот я девушка из
буржуазной семьи, живу я сытно и вообще — не плохо, а все-таки хочу, чтоб эта неплохая жизнь полетела к черту. Почему?
Это замечание не понравилось Климу; он произнес маленькую речь на тему о пошлости
буржуазного общества, о циническом и, в сущности, близоруком эгоизме буржуазии.
Я всегда замечал, что даже самые забулдыжные, самые потерянные французы чрезмерно привержены в своем домашнем быту к некоторого рода
буржуазному порядку, к некоторого рода самому прозаическому, обыденно-обрядному образу раз навсегда заведенной жизни.
— Милый мой, — сказал он мне вдруг, несколько изменяя тон, даже с чувством и с какою-то особенною настойчивостью, — милый мой, я вовсе не хочу прельстить тебя какою-нибудь
буржуазною добродетелью взамен твоих идеалов, не твержу тебе, что «счастье лучше богатырства»; напротив, богатырство выше всякого счастья, и одна уж способность к нему составляет счастье.
Более был бы приемлем плюрализм, но плюрализм в обществах
буржуазных и капиталистических связан с индивидуализмом и есть прикрытая форма тирании через капиталистическое господство.
И коммунизм может быть
буржуазным в духовном смысле слова.
Материализм, т. е. абсолютизация вещи и объекта, есть наследие
буржуазного миросозерцания.
Эти инстинкты, коренящиеся в темных источниках жизни, побеждают чувство
буржуазного самосохранения.
В современном империализме, который я называю «
буржуазным» в отличие от «священного» империализма прежних веков [См. мою статью: Империализм священный и империализм
буржуазный.
Если в
буржуазном капиталистическом обществе мнение людей определялось их собственностью и материальным положением, то это менее всего значит, что это мнение было индивидуальным и персональным.
Для М. Горького романтизм всегда есть
буржуазная реакция, и на этом утверждении можно видеть, до какого ослепления доводит схема экономического материализма, как безжизненна она.
Париж — живое существо, и существо это выше и прекраснее современных
буржуазных французов.
Россия — самая не
буржуазная страна в мире; в ней нет того крепкого мещанства, которое так отталкивает и отвращает русских на Западе.
Эти
буржуазные аргументы часто приводились
буржуазными идеологами.
Причины, породившие слишком мирную
буржуазную жизнь, породили и войну.
Империализм с его колониальной политикой есть современный,
буржуазный способ универсализации культуры, расширения цивилизации за пределы Европы, за моря и океаны.
Только в России нет давящей власти
буржуазных условностей, нет деспотизма мещанской семьи.
Но как отличны приемы современного
буржуазного империализма от приемов старого священного империализма.
Душа России — не
буржуазная душа, — душа, не склоняющаяся перед золотым тельцом, и уже за одно это можно любить ее бесконечно.
Чужд русскому народу империализм в западном и
буржуазном смысле слова, но он покорно отдавал свои силы на создание империализма, в котором сердце его не было заинтересовано.
Вместе с Парижем пережило новое человечество медовый месяц свободной жизни и свободной мысли; великую революцию, социализм, эстетизм, последние плоды
буржуазного атеизма и мещанства.
Свои
буржуазные щупальцы простирает современная Германия внутрь России, Италии и др. стран и пытается все онемечить.
Внутренняя война была прикрыта лишь поверхностным покровом мирной
буржуазной жизни, и ложь этого
буржуазного мира, который многим казался вечным, должна была быть разоблачена.
Я не вижу никаких трудностей в том, чтобы признать существование
буржуазного католичества, протестантства и православия,
буржуазной философии и морали, но отсюда не следует делать выводы, что истина духовного творчества лежит в экономике и что не существует духовных ценностей, не зависимых от экономики.
Они верят, что настоящая наука, не
буржуазная наука, разрешит все вопросы.
Буржуазные классы, склоняющиеся к упадку, видят в социальных реформах, самых скромных, нарушение свободы.
Империализм со своей колониальной политикой был лишь внешним,
буржуазным выражением того неизбежного всемирно-исторического движения, которое мы предвидим.
И в нем есть шипучесть и искристость, легкость, непостижимая в тяжелой
буржуазной жизни современного города, веселость, странная при такой мучительной борьбе за существование.
Нелюбовь к исторически-великому — «
буржуазная» нелюбовь.
И неизбежно должно было раскрыться миру, что в самой глубине
буржуазной жизни лежит уже семя великой войны, великой катастрофы.
Буржуазный и веселый Париж ныне призывается к подвигу и совершает подвиги.
И в так называемый индивидуальный, либеральный,
буржуазный период истории люди мыслили безлично, судили по своей принадлежности к
буржуазному классу, какой-либо форме индустрии, по обывательскому мнению.
Буржуазное рабство человеческого духа — один из результатов формальной свободы человека, его поглощенности собой.
Только марксисты хотят оставаться оптимистами, верят в благостность техники, относя сознание абсурдности жизни исключительно к обреченным на смерть
буржуазным классам, и с ней связывают неотвратимое торжество пролетариата.
Такова
буржуазная демократия с ее формальным абсолютизмом принципа народовластия.
Буржуазная европейская жизнь была и очень космополитической и очень националистической.
Нельзя вечно жить мирной
буржуазной жизнью довольства; для самих целей
буржуазной жизни нужно воевать с великими жертвами и страданиями.