Неточные совпадения
Не будь она богата и независима, она, быть может,
бросилась бы
в битву, узнала бы страсть…
Оторвется ли руль: надежда спастись придает изумительное проворство, и делается фальшивый руль. Оказывается ли сильная пробоина, ее затягивают на первый случай просто парусом — и отверстие «засасывается» холстом и не пропускает воду, а между тем десятки рук изготовляют новые доски, и пробоина заколачивается. Наконец судно отказывается от
битвы, идет ко дну: люди
бросаются в шлюпку и на этой скорлупке достигают ближайшего берега, иногда за тысячу миль.
«Вре-ешь, вре-ешь, — твердил, задыхаясь, Бирюк, — не уйдешь…» Я
бросился в направлении шума и прибежал, спотыкаясь на каждом шагу, на место
битвы.
Отчаянная свалка прекратилась только с появлением на поле
битвы Петра Елисеича. Народ
бросился врассыпную, а
в кругу остались лежавшие пластом Терешка-казак и Макар Горбатый. Их так замертво и снесли
в ближайшую избу.
Бывали и
в самых
битвах не совсем удачные попытки, как, например, 24 июня, когда русские, отразив татар,
бросились их преследовать, по словам самого Петра, «прадедовским обычаем, не приняв себе оборонителя воинского строю», и оттого потерпели значительный урон.
Чурчила, расставшись с отцом,
бросился на помощь к товарищам, но поздно: он успел только поднять меч, брошенный ляхом во время бегства, и поспешил с ним на помощь к новгородскому воеводе, недавно принявшему участие
в битве, и, будучи сам пеший, стал защищать его от конника, меч которого уже был готов опуститься на голову воеводы… Чурчила сделал взмах мечом, и конь всадника опустился на колени, а сам всадник повалился через его голову и меч воткнулся
в землю.
Едва первый луч солнца блеснул
в вершинах дубровных, как враги стремительно
бросились к столице; сошлись войска, и солнце осветило страшную
битву, где кровь иноплеменных мешалась с кровью христианской и трупы валялись кучами. Ожесточенный враг наступал сильно, но Десница Вышнего покрыла щитом своим и столицу, и войска, ополчила руки воинов на врага строптивого и укрепила мышцы их: враг не коснулся места освященного и, подобно Мамаю, со стыдом и злобою бессильною, отступил от столицы.
Чурчило, расставшись с отцом,
бросился на помощь к товарищам, но поздно: он успел только поднять меч, брошенный ляхом во время бегства, и поспешил с ним на помощь к новгородскому воеводе, недавно принявшему участие
в битве, и, будучи сам пеший, стал защищать его от конника, меч которого уже был готов опуститься на голову воеводы… Чурчило сделал взмах мечом, и конь всадника опустился на колена, а сам всадник повалился через его голову и меч воткнулся
в землю.
Войска Лаилиэ храбро дерутся, но Лаилиэ, бывший прежде Асархадоном, видит, что враги, как муравьи, сбегаются с гор, затопляют долину и одолевают его войска, и
бросается на своей колеснице
в середину
битвы, колет и рубит врагов.