Неточные совпадения
Степан Аркадьич, сойдя вниз, сам аккуратно снял парусинный чехол с лакированного
ящика и, отворив его, стал собирать свое дорогое, нового фасона ружье. Кузьма, уже чуявший
большую дачу на водку, не отходил от Степана Аркадьича и надевал ему и чулки и сапоги, что Степан Аркадьич охотно предоставлял ему делать.
И опять по обеим сторонам столбового пути пошли вновь писать версты, станционные смотрители, колодцы, обозы, серые деревни с самоварами, бабами и бойким бородатым хозяином, бегущим из постоялого двора с овсом в руке, пешеход в протертых лаптях, плетущийся за восемьсот верст, городишки, выстроенные живьем, с деревянными лавчонками, мучными бочками, лаптями, калачами и прочей мелюзгой, рябые шлагбаумы, чинимые мосты, поля неоглядные и по ту сторону и по другую, помещичьи рыдваны, [Рыдван — в старину:
большая дорожная карета.] солдат верхом на лошади, везущий зеленый
ящик с свинцовым горохом и подписью: такой-то артиллерийской батареи, зеленые, желтые и свежеразрытые черные полосы, мелькающие по степям, затянутая вдали песня, сосновые верхушки в тумане, пропадающий далече колокольный звон, вороны как мухи и горизонт без конца…
В
большой комнате на крашеном полу крестообразно лежали темные ковровые дорожки, стояли кривоногие старинные стулья, два таких же стола; на одном из них бронзовый медведь держал в лапах стержень лампы; на другом возвышался черный музыкальный
ящик; около стены, у двери, прижалась фисгармония, в углу — пестрая печь кузнецовских изразцов, рядом с печью — белые двери...
Настроенный еще более сердито, Самгин вошел в
большой белый
ящик, где сидели и лежали на однообразных койках — однообразные люди, фигуры в желтых халатах; один из них пошел навстречу Самгину и, подойдя, сказал знакомым ровным голосом, очень тихо...
Верочка отворила один шкаф и сунула туда личико, потом отворила, один за другим,
ящики и также сунула личико: из шкафов понесло сыростью и пылью от старинных кафтанов и шитых мундиров с
большими пуговицами.
Чрез час каюты наши завалены были
ящиками: в
большом рыба, что подавали за столом, старая знакомая, в другом сладкий и очень вкусный хлеб, в третьем конфекты. «Вынеси рыбу вон», — сказал я Фаддееву. Вечером я спросил, куда он ее дел? «Съел с товарищами», — говорит. «Что ж, хороша?» «Есть душок, а хороша», — отвечал он.
В сумерки мы простились с хозяевами и с музыкой воротились домой. Вслед за нами приехали чиновники узнать, довольны ли мы, и привезли гостинцы. Какое наказание с этими гостинцами! побросать
ящики в воду неловко: японцы увидят, скажут, что пренебрегаем подарками, беречь — места нет. Для
большой рыбы также сделаны
ящики, для конфект особо, для сладкого хлеба опять особо. Я сберег несколько миньятюрных подставок; если довезу, то увидите образчик терпения и в то же время мелочности.
«Что ж у вас есть в магазине? — спросил я наконец, — ведь эти
ящики не пустые же: там сигары?» — «Чируты!» — сказал мне приказчик, то есть обрезанные с обеих сторон (которые, кажется, только и привозятся из Манилы к нам, в Петербург): этих сколько угодно! Есть из них третий и четвертый сорты, то есть одни
большие, другие меньше.
«Ужели такое
большое письмо?» — думал я, глядя с любопытством на
ящик.
Она шевелилась в жестяном
ящике; ее хотели пересадить оттуда в
большую стеклянную банку со спиртом; она долго упрямилась, но когда выгнали, то и сами не рады были: она вдруг заскользила по полу, и ее поймали с трудом.
Следующие 3 дня провели за починкой обуви. Прежде всего я позаботился доставить продовольствие Н.А. Пальчевскому, который собирал растения в окрестностях бухты Терней. На наше счастье, в устье Тютихе мы застали
большую парусную лодку, которая шла на север. Дерсу уговорил хозяина ее, маньчжура Хэй Бат-су [Хэй-ба-тоу — черный лодочник.], зайти в бухту Терней и передать Н.А. Пальчевскому письма и 2
ящика с грузом.
Она запирает дверь на ключ, присаживается к
большому письменному столу и придвигает денежный
ящик, который постоянно стоит на столе, против изголовья барыниной постели, так, чтоб всегда иметь его в глазах. В денежном
ящике, кроме денег, хранится и деловая корреспонденция, которая содержится Анной Павловной в
большом порядке. Переписка с каждой вотчиной завязана в особенную пачку; такие же особые пачки посвящены переписке с судами, с опекунским советом, с старшими детьми и т. д.
За Григорием Павлычем следовали две сестры: матушка и тетенька Арина Павловна Федуляева, в то время уже вдова, обремененная
большим семейством. Последняя ничем не была замечательна, кроме того, что раболепнее других смотрела в глаза отцу, как будто каждую минуту ждала, что вот-вот он отопрет денежный
ящик и скажет: «Бери, сколько хочешь!»
На другом конце стола прилизанный, с английским пробором на лысеющей голове скаковой «джентльмен», поклонник «карт, женщин и лошадей», весь занят игрой. Он соображает, следит за каждой картой, рассматривает каждую полоску ее крапа, когда она еще лежит в
ящике под рукой банкомета, и ставит то мелко, то вдруг
большой куш и почти всегда выигрывает.
В тумане двигаются толпы оборванцев, мелькают около туманных, как в бане, огоньков. Это торговки съестными припасами сидят рядами на огромных чугунах или корчагах с «тушенкой», жареной протухлой колбасой, кипящей в железных
ящиках над жаровнями, с бульонкой, которую
больше называют «собачья радость»…
Аванзал —
большая комната с огромным столом посредине, на котором в известные дни ставились баллотировочные
ящики, и каждый входящий в эти дни член клуба, раньше чем пройти в следующие комнаты, обязан был положить в
ящики шары, сопровождаемый дежурным старшиной.
Был такой с основания конки начальник станции у Страстной площади, Михаил Львович, записной нюхарь. У него всегда
большой запас табаку, причем приятель-заводчик из Ярославля
ящиками в подарок присылал. При остановке к нему кучера бегут: кто с берестяной табакеркой, кто с жестянкой из-под ваксы.
На воде, вместо лодки или парома,
большой, совершенно квадратный
ящик.
Это
большой, в несколько сажен сруб, выдающийся в море в виде буквы Т; толстые лиственные сваи, крепко вбитые в дно морское, образуют
ящики, которые доверху наполнены камнями; настилка из досок, по ней вдоль всей пристани проложены рельсы для вагонеток.
В охотах
больших, или отъезжих, иметь два патронташа с готовыми зарядами и даже запасный
ящик с порохом и разными сортами дроби: зарядов наделать недолго.
В это время я наткнулся на что-то
большое, громоздкое. Потеряв равновесие, я упал поперек какого-то
большого предмета. Я стал подыматься и руками ощупывать длинный
ящик в виде корыта, сверху забитый досками.
— Никогда не привозил. Я про нож этот только вот что могу тебе сказать, Лев Николаевич, — прибавил он, помолчав, — я его из запертого
ящика ноне утром достал, потому что всё дело было утром, в четвертом часу. Он у меня всё в книге заложен лежал… И… и… и вот еще, что мне чудно: совсем нож как бы на полтора… али даже на два вершка прошел… под самую левую грудь… а крови всего этак с пол-ложки столовой на рубашку вытекло;
больше не было…
— Я завтра полочки тут для книг привешу, — проговорил Помада, сидевший тут же на
ящике в углу, и на следующее утро он явился с тремя книжными полочками на ремне и
большою, закрытою зеленою бумагою клеткою, в которой сидел курский соловей.
В нашей карете было много дорожных
ящиков, один из них мать опростала и отдала в мое распоряжение, и я с
большим старанием уложил в него свои сокровища.
— Чем человека посылать, поди-ка лучше ты, Коко, — сказал он мне. — Ключи лежат на
большом столе в раковине, знаешь?.. Так возьми их и самым
большим ключом отопри второй
ящик направо. Там найдешь коробочку, конфеты в бумаге и принесешь все сюда.
Немного далее
большая площадь, на которой валяются какие-то огромные брусья, пушечные станки, спящие солдаты; стоят лошади, повозки, зеленые орудия и
ящики, пехотные кòзла; двигаются солдаты, матросы, офицеры, женщины, дети, купцы; ездят телеги с сеном, с кулями и с бочками; кой-где проедет казак и офицер верхом, генерал на дрожках.
В
большой комнате казармы было пропасть народа: морские, артиллерийские и пехотные офицеры. Одни спали, другие разговаривали, сидя на каком-то
ящике и лафете крепостной пушки; третьи, составляя самую
большую и шумную группу за сводом, сидели на полу, на двух разостланных бурках, пили портер и играли в карты.
Он тряхнул головою, вскочил с кресла, раза два прошелся по комнате, присел к письменному столу и, выдвигая один
ящик за другим, стал рыться в своих бумагах, в старых,
большею частью женских, письмах.
В
ящике записка на мое имя: «От благодарных гусляков» и прекрасный фарфоровый чайный сервиз, где, кроме обычной дюжины чашек, две
большие с великолепным рисунком и надписью золотом: «В.А. Гиляровскому от Гуслиц». Другая такая же на имя жены. Одна именная чашка сохранилась до сих пор.
Помещавшийся у свечного
ящика староста церковный и вместе с тем, должно быть, казначей почтамта, толстый, важный, с Анною на шее, увидав подходящего к нему Егора Егорыча, тотчас утратил свою внушительность и почтительно поклонился ему, причем торопливо приложил правую руку к своей жирной шее, держа почти перпендикулярно
большой палец к остальной ручной кисти, каковое движение прямо обозначало шейный масонский знак ученика.
Тесным кольцом, засунув руки в рукава, они окружают едока, вооруженного ножом и
большой краюхой ржаного хлеба; он истово крестится, садится на куль шерсти, кладет окорок на
ящик, рядом с собою, измеряет его пустыми глазами.
То мне казалось, что я разбираю какие-то разноцветные, причудливых форм
ящики, вынимая маленькие из
больших, а из маленьких еще меньшие, и никак не могу прекратить этой бесконечной работы, которая мне давно уже кажется отвратительной.
Оказывается, давно это было — остановили они шайкой тройку под Казанью на
большой дороге, и по дележу ему достался кожаный
ящик. Пришел он в кабак на пристани, открыл, — а в
ящике всего-навсего только и оказалась уланская каска.
Длинная, низкая палата вся занята рядом стоек для выдвижных полок, или, вернее, рамок с полотняным дном, на котором лежит «товар» для просушки. Перед каждыми тремя стойками стоит неглубокий
ящик на ножках в виде стола.
Ящик этот так и называется — стол. В этих столах лежали
большие белые овалы. Это и есть кубики, которые предстояло нам резать.
Это была довольно
большая комната, но, благодаря постоянным сумеркам, низкому потолку и тесноте от
ящиков, тюков и снующих людей, она производила на свежего человека такое же невзрачное впечатление, как обе нижние.
У стены, заросшей виноградом, на камнях, как на жертвеннике, стоял
ящик, а из него поднималась эта голова, и, четко выступая на фоне зелени, притягивало к себе взгляд прохожего желтое, покрытое морщинами, скуластое лицо, таращились, вылезая из орбит и надолго вклеиваясь в память всякого, кто их видел, тупые глаза, вздрагивал широкий, приплюснутый нос, двигались непомерно развитые скулы и челюсти, шевелились дряблые губы, открывая два ряда хищных зубов, и, как бы живя своей отдельной жизнью, торчали
большие, чуткие, звериные уши — эту страшную маску прикрывала шапка черных волос, завитых в мелкие кольца, точно волосы негра.
Луговский окинул взглядом помещение; оно все было занято рядом полок, выдвижных, сделанных из холста, натянутого на деревянные рамы, и вделанных, одна под другой, в деревянные стойки. На этих рамах сушился «товар». Перед каждыми тремя рамами стоял неглубокий
ящик на ножках в вышину стола: в
ящике лежали белые круглые
большие овалы.
— О, да!.. — протянул Жуквич и опять кинул косвенный взгляд на
ящик с деньгами, а затем, как бы не удержавшись, присовокупил несколько странным голосом и сам потупляясь при этом: — Такую ж
большую сумму денег вы держите не в запертом
ящике!..
Тогда она, по наружности по крайней мере, как бы не обратила на то
большого внимания и даже проговорила: «Все фарсы этот господин выкидывает!» Но в настоящую минуту Елена, как бы против воли, припомнила о других пистолетах, на
ящике которых она сделала надпись своею рукой; со свойственной, однако, ей силой характера, она поспешила отогнать от себя это воспоминание и начала разговаривать с Жуквичем.
Он методически, как заведенная машина, опускал правую руку в железный
ящик, брал ассигнацию,
большей частью рубль, и мельком взглянув на предъявленный бурлаком контракт и расчетную книжку, передавал ее в мозолистые, корявые руки.
Он сидел на полу и в огромный
ящик укладывал свои пожитки. Чемодан, уже завязанный, лежал возле. В
ящик Семен Иванович клал вещи, не придерживаясь какой-нибудь системы: на дно была положена подушка, на нее — развинченная и завернутая в бумагу лампа, затем кожаный тюфячок, сапоги, куча этюдов,
ящик с красками, книги и всякая мелочь. Рядом с
ящиком сидел
большой рыжий кот и смотрел в глаза хозяину. Этот кот, по словам Гельфрейха, состоял у него на постоянной службе.
Но увы! по
большей части к вечеру
ящик мой пустел окончательно.
Там, правда, не встретишь ни офеней [Офеня — коробейник, мелкий торговец.], увешанных лубочными картинами, шелком-сырцом, с
ящиками, набитыми гребешками, запонками, зеркальцами, ни мирных покупателей — баб с задумчивыми их сожителями; реже попадаются красные девки, осанистые, сытые, с стеклярусными на лбу поднизями; тут, по обеим сторонам широкой луговины, сбился сплошною массою народ, по
большей части шумливый, задорный, крикливый, охочий погулять или уже подгулявший.
Комната Пульхерии Ивановны была вся уставлена сундуками,
ящиками, ящичками и сундучочками. Множество узелков и мешков с семенами, цветочными, огородными, арбузными, висело по стенам. Множество клубков с разноцветною шерстью, лоскутков старинных платьев, шитых за полстолетие, были укладены по углам в сундучках и между сундучками. Пульхерия Ивановна была
большая хозяйка и собирала все, хотя иногда сама не знала, на что оно потом употребится.
Маменькин лакей, Дмитрий Сидоров,
большой охотник до трубки, регулярно каждый день после обеда, когда мы бывали в диванной, ходил в мужнин кабинет брать его табак из
ящика; и надо было видеть, с каким веселым страхом Сергей Михайлыч на цыпочках подходил ко мне и, грозя пальцем и подмигивая, показывал на Дмитрия Сидоровича, который никак не предполагал, что его видят.
В церкви бывало в это время не
больше человек десяти говевших крестьянок и дворовых; и я с старательным смирением старалась отвечать на их поклоны и сама, что мне казалось подвигом, ходила к свечному
ящику брать свечи у старого старосты, солдата, и ставила их.
Дымову хотелось и пить и есть, но, чтобы не портить себе аппетита, он отказался от чая. Скоро послышались шаги и знакомый смех; хлопнула дверь, и в комнату вбежала Ольга Ивановна в широкополой шляпе и с
ящиком в руке, а вслед за нею с
большим зонтом и со складным стулом вошел веселый, краснощекий Рябовский.
Амфитрион был предводитель —
И в день рождения жены,
Порядка ревностный блюститель,
Созвал губернские чины
И целый полк. Хотя бригадный
Заставил ждать себя изрядно
И после целый день зевал,
Но праздник в том не потерял.
Он был устроен очень мило;
В огромных вазах по столам
Стояли яблоки для дам;
А для мужчин в буфете было
Еще с утра принесено
В
больших трех
ящиках вино.
Внутри был
большой, темный деревянный
ящик, ключ торчал в скважине и щелкнул, казалось, прежде, чем девушка схватила его. В тот же момент толстая бумажная пачка подтолкнула крышку
ящика, и град пожелтевших писем разлетелся под ногами Аяна.
Сходите, гг. эксперты, осмотрите мою квартиру, — это будет для вас интересно. В левом верхнем
ящике письменного стола вы найдете подробный каталог книг, картин и безделушек; там же вы найдете ключи от шкапов. Вы сами — люди науки, и я верю, что вы с должным уважением и аккуратностью отнесетесь к моим вещам. Также прошу вас следить, чтобы не коптили лампы. Нет ничего ужаснее этой копоти: она забирается всюду, и потом стоит
большого труда удалить ее.