Неточные совпадения
«Зубатов — идиот», — мысленно выругался он и, наткнувшись в темноте на стул, снова лег. Да, хотя старики-либералы спорят с молодежью, но почти всегда оговариваются, что спорят лишь для того, чтоб «предостеречь от ошибок», а в сущности, они провоцируют молодежь, подстрекая ее к
большей активности. Отец Татьяны, Гогин, обвиняет свое поколение в том, что оно не нашло в себе сил продолжить дело народовольцев и позволило разыграться реакции Победоносцева. На одном из вечеров он покаянно сказал...
— Он был
либерал, даже —
больше, но за мученическую смерть бог простит ему измену идее монархизма.
— Ты видела библию Витте «Производительные силы России»? Хвастливая книжища. У
либералов, размышляющих якобы по Марксу, имеет
большой успех. Откровение.
Дальше он доказывал, что, конечно, Толстой — прав: студенческое движение — щель, сквозь которую
большие дела не пролезут, как бы усердно ни пытались протиснуть их
либералы. «Однако и юношеское буйство, и тихий ропот отцов, и умиротворяющая деятельность Зубатова, и многое другое — все это ручейки незначительные, но следует помнить, что маленькие речушки, вытекая из болот, создали Волгу, Днепр и другие весьма мощные реки. И то, что совершается в университетах, не совсем бесполезно для фабрик».
Тем самым, что и прежде, — тем, что русский
либерал есть покамест еще не русский
либерал;
больше ничем, по-моему.
— Я утверждал сейчас, только что пред вашим приходом, князь, — продолжал Евгений Павлович, — что у нас до сих пор
либералы были только из двух слоев, прежнего помещичьего (упраздненного) и семинарского. А так как оба сословия обратились наконец в совершенные касты, в нечто совершенно от нации особливое, и чем дальше, тем
больше, от поколения к поколению, то, стало быть, и всё то, что они делали и делают, было совершенно не национальное…
Все наши отъявленные, афишованные социалисты, как здешние, так и заграничные,
больше ничего как
либералы из помещиков времен крепостного права.
Что же касается до Райского и Веретьева, то первый из них не решался выйти в отставку, потому что боялся огорчить бабушку, которая надеялась видеть его камер-юнкером, второй же и прежде, собственно говоря, никогда не был
либералом, а любил только пить водку с
либералами, какового времяпровождения, в обществе консерваторов, предстояло ему, пожалуй, еще
больше.
— Всех этих
либералов, генералов, революционеров, распутных баб.
Большой костёр, и — жечь! Напоить землю кровью, удобрить её пеплом, и будут урожаи. Сытые мужики выберут себе сытое начальство… Человек — животное и нуждается в тучных пастбищах, плодородных полях. Города — уничтожить… И всё лишнее, — всё, что мешает мне жить просто, как живут козлы, петухи, — всё — к дьяволу!
Такие речи княгини, разумеется, не нравились тогдашним
либералам; но не более имела она согласия и с тогдашними консерваторами: в этих кружках тогда было
большое кичение дворянскими заслугами отечеству во время Наполеонова нашествия. Бабушка же находила, что дворянам этим никак не пристало кичиться.
Партия преобразователей радушно принимала и заманивала его, во-первых потому, что он имел репутацию ума и
большой начитанности, во-вторых потому, что он своим отпущением крестьян на волю сделал уже себе репутацию
либерала.