Неточные совпадения
Он любил эту церковь и старинные в ней образа,
большею частию без
окладов, и старого священника с дрожащею головой.
Так бедствовали мы и пробивались с год времени. Химик прислал десять тысяч ассигнациями, из них
больше шести надобно было отдать долгу, остальные сделали
большую помощь. Наконец и отцу моему надоело брать нас, как крепость, голодом, он, не прибавляя к
окладу, стал присылать денежные подарки, несмотря на то что я ни разу не заикнулся о деньгах после его знаменитого distinguo! [различаю, провожу различие (лат.).]
Из нее делали преимущественно украшения для местных церковных свечей, венчики для образов, а иногда и целые
оклады.] в которых они слыли
большими мастерицами.
Чиновники, по справедливости играющие роль сибирского дворянства, — или туземцы, закоренелые сибиряки, или наезжие из России,
большею частью из столиц, прельщенные выдаваемым не в зачет
окладом жалованья, двойными прогонами и соблазнительными надеждами в будущем.
— Барыня, да я не осмелилась пугать вас; а я как встала впотьмах да развела руками, а тут прямо кто-то мне в руки. Я подумала, что нечистая сила, да кому ж
больше и быть в спальной, — так и не пикнула, а он у меня ерзь из рук. А, пожалуй, это он к серебряным
окладам образов пробирался.
— В порту, где происходят ремонт и постройка морского флота судов.
Оклады тогда шли не очень чтобы сказать
большие, но сторонний доход по тому времени выпадал обильно, — просто было! Можете судить по тому, что с должности редкий день уходили не обмотавшись…
В дальнем угле стоял высокий, трехъярусный образник с тремя
большими иконами с темными ликами, строго смотревшими из своих блестящих золоченых
окладов; перед образником лампада, всегда тщательно зажигаемая моею набожной хозяйкой, а внизу под образами шкафик с полукруглыми дверцами и бронзовым кантом на месте створа.
Через час после обеда собор начался. Середь келарни ставлен был
большой стол, крытый красным кумачом. На нем положили служебное евангелие в
окладе, с одной стороны его на покрытом пеленою блюде
большой серебряный крест, с другой — кормчую книгу. Десятка полтора других книг в старинных, почерневших от времени переплетах положены были по разным местам стола.
Окончил Марк Иванович шуточкой, сказав, что больным не означен еще вполне
оклад жалованья, и так как он твердо знает, что и чины идут весьма небольшие, то, по его разумению, по крайней мере такое звание или состояние не приносит
больших, существенных выгод.
Церкви старинные, каменные,
большие, иконостасы золоченой резьбы, иконы в серебряных
окладах с драгоценными камнями и жемчугами, колокольня высокая, колоколов десятков до трех,
большой — в две тысячи пуд, риз парчовых, глазетовых, бархатных, дородоровых множество, погреба полнехоньки винами и запасами, конюшни — конями доброезжими, скотный двор — коровами холмогорскими, птичный — курами, гусями, утками, цесарками.
Его привели в спальню. Больная сладко спала на пуховиках. Знаменитость мельком посмотрела на нее и внимательным взглядом окинула спальню. Это была
большая комната, в углу которой стоял огромный киот, уставленный образами в драгоценных
окладах. Перед ним горело семь лампад.
Зиновьев истово перекрестился, покосившись на небольшой образ, висевший в будуаре княжны. В доме Зиновьевых во всех комнатах были иконы
больших размеров и в богатых
окладах. Сергей Семенович и особенно Елизавета Ивановна, как и все иноверцы, переходящие в православие, были очень богомольны.
Семен Иоаникиевич с племянниками вышел к воротам усадьбы. Их сопровождало двое слуг, один из которых держал каравай хлеба с поставленной на него серебряной солоницей, а другой —
большой образ царицы небесной в драгоценном
окладе. За хозяевами в некотором отдалении толпились любопытные челядинцы, захотевшие хоть одним глазком взглянуть на грозных разбойников, пожелавших стать верными слугами Строгановых.
— Здоровы будете… — поклонился он Семену Иоаникиевичу легким поклоном, истово перекрестившись на
большой образ Божьей Матери, висевшей в переднем углу горницы в богатом кованом золотом
окладе.
Ополченцы и те, которые были в деревне, и те, котóрые работали на батарее, побросав лопаты, побежали навстречу церковному шествию. За батальоном, шедшим по пыльной дороге, шли в ризах священники, один старичок в клобуке с причтом и певчими. За ними солдаты и офицеры несли
большую, с черным ликом в
окладе, икону. Это была икона, вывезенная из Смоленска и с того времени возимая за армией. За иконой, кругом ее, впереди ее, со всех сторон шли, бежали и кланялись в землю с обнаженными головами толпы военных.