Неточные совпадения
Я стал на
колени и устремил глаза мои на
больного.
Вдруг в одном месте я поскользнулся и упал, больно ушибив
колено о камень. Я со стоном опустился на землю и стал потирать
больную ногу. Через минуту прибежал Леший и сел рядом со мной. В темноте я его не видел — только ощущал его теплое дыхание. Когда боль в ноге утихла, я поднялся и пошел в ту сторону, где было не так темно. Не успел я сделать и 10 шагов, как опять поскользнулся, потом еще раз и еще.
Последние усилия собрал я и потащился дальше. Где был хоть маленький подъем, я полз на
коленях. Каждый корень, еловая шишка, маленький камешек, прутик, попавший под
больную ногу, заставлял меня вскрикивать и ложиться на землю.
И что же было возражать человеку, который говорил такие вещи: «Я раз стоял в часовне, смотрел на чудотворную икону богоматери и думал о детской вере народа, молящегося ей; несколько женщин,
больные, старики стояли на
коленях и, крестясь, клали земные поклоны.
Девушка зарыдала, опустилась на
колени и припала головой к слабо искавшей ее материнской руке. Губы
больной что-то шептали, и она снова закрыла глаза от сделанного усилия. В это время Харитина привела только что поднятую с постели двенадцатилетнюю Катю. Девочка была в одной ночной кофточке и ничего не понимала, что делается. Увидев плакавшую сестру, она тоже зарыдала.
Больная полулежала в подушках и смотрела на всех осмысленным взглядом. Очевидно, она пришла в себя и успокоилась. Галактион подошел к ней, заглянул в лицо и понял, что все кончено. У него задрожали
колени, а перед глазами пошли круги.
— Толстенький! — ластилась одетая жокеем Вера к приват-доценту, карабкаясь к нему на
колени, — у меня есть подруга одна, только она
больная и не может выходить в залу. Я ей снесу яблок и шоколаду? Позволяешь?
Доктор осторожно положил руку Егора на
колени ему, встал со стула и, задумчиво дергая бороду, начал щупать пальцами отеки на лице
больного.
Высокая, худая женщина, с изможденным, усталым, точно почерневшим от горя лицом, стояла на
коленях около
больной девочки, поправляя ей подушку и в то же время не забывая подталкивать локтем качающуюся колыбель.
Доктор Сергей Борисыч был дома; полный, красный, в длинном ниже
колен сюртуке и, как казалось, коротконогий, он ходил у себя в кабинете из угла в угол, засунув руки в карманы, и напевал вполголоса: «Ру-ру-ру-ру». Седые бакены у него были растрепаны, голова не причесана, как будто он только что встал с постели. И кабинет его с подушками на диванах, с кипами старых бумаг по углам и с
больным грязным пуделем под столом производил такое же растрепанное, шершавое впечатление, как он сам.
Больной мальчик вздрогнул и опустил на
колени книжку, когда к нему в третий раз взошла Катерина Львовна.
Владимир. Я был там, откуда веселье очень далеко; я видел одну женщину, слабую,
больную, которая за давнишний проступок оставлена своим мужем и родными; она — почти нищая; весь мир смеется над ней, и никто об ней не жалеет… О! батюшка! эта душа заслуживала прощение и другую участь! Батюшка! я видел горькие слезы раскаяния, я молился вместе с нею, я обнимал ее
колена, я… я был у моей матери… чего вам больше?
Оборвавшись после первой попытки, с оборванными ногтями, окровавленными руками и
коленями, он стал искать удобного места. Там, где ограда сходилась со стеной мертвецкой, из нее и из стены выпало несколько кирпичей.
Больной нащупал эти впадины и воспользовался ими. Он влез на ограду, ухватился за ветки вяза, росшего по ту сторону, и тихо спустился по дереву на землю.
Ордынов протеснился сквозь густую массу нищих, старух в лохмотьях,
больных и калек, ожидавших у церковных дверей милостыни, и стал на
колени возле незнакомки.
Молился на
коленях пять минут, а хотел молиться час, но всё думаю, думаю, и всё
больные мысли, и
больная голова, — чего ж тут молиться — один грех!
Маленький хозяин уже давно неподвижно лежал на постели. Сестра, сидевшая у изголовья в кресле, думала, что он спит. На
коленях у нее лежала развернутая книга, но она не читала ее. Понемногу ее усталая голова склонилась: бедная девушка не спала несколько ночей, не отходя от
больного брата, и теперь слегка задремала.
— Господи, еще! — проговорила
больная, уронив руки на
колени.
Но покамест этого нет; и вот больницы достигают своего тем, что вскрывают умерших помимо согласия родственников; последние унижаются, становятся перед врачами на
колени, суют им взятки, — все напрасно; из боязни вскрытия близкие нередко всеми мерами противятся помещению
больного в больницу, и он гибнет дома вследствие плохой обстановки и неразумного ухода…
И я, на выпускном экзамене артистически сделавший на трупе ампутацию
колена по Сабанееву, — я теперь старательно изучал, как нужно поднять слабого
больного и как поставить мушку.
Я приехал. У
больной раньше были поражены правое
колено и левая ступня; теперь к этому присоединились боли в левом плечевом суставе и левом
колене.
Больная встретила меня холодным и враждебным взглядом.
Девушка постояла, посмотрела ему в спину, повернулась и ушла. С
больным чувством обиды возвратилась она домой, уселась на полу, на маленькую скамеечку, за каким-то коленкором, который в тот день кроила, и, положив на
колени подпертую ладонями голову, заплакала тихо, беззвучно, но горько.
Как-то он заболел воспалением легкого; лежал он
больной три месяца, сначала дома, потом в Голицынской больнице. Образовалась у него фистула в
колене. Поговаривали о том, что надо бы отправить его в Крым, стали собирать в его пользу. Но в Крым он не поехал — умер. Мы похоронили его в Ваганьковском кладбище, на левой стороне, где хоронят артистов и литераторов.
Около дороги, на рубеже, стояла каменная баба. Косарь сел к ее подножию. В ушах звенело и со звоном проходило по голове, в глазах мутилось от жары и голода.
Больная ступня ныла, и тупая боль ползла от нее через
колено в пах.
Зинаида Аркадьевна сначала очень рьяно взялась за дело. Щеголяя красным крестом и белизною своего фартука, она обходила
больных, поила их чаем, оправляла подушки. Но скоро остыла. Как-то вечером зашел я к ним в барак. Зинаида Аркадьевна сидела на табуретке у стола, уронив руки на
колени, и красиво-усталым голосом говорила...
У старика от гнева и с горя подогнулись
колени. Он послушал еще немного и,
больной, ошеломленный, поплелся к себе в дом.
Глаза бабушки обращаются к висевшему в углу киоту (единственное сокровище, оставшееся от прежней жизни), и она продолжает молиться за Верочку. За себя ей, бабушке, нечего молиться. Ей немного надо. Угол в богадельне, койка и все. Ее песенка спета. А вот Верочка… Верочка… С трудом старуха опускается на
колени.
Больные ноги что-то плохо сгибаются в суставах.
По возвращении мужа со службы, часа через два после обеда,
больная встала с постели, накинула капот и тихонько пошла к кабинету, отворила дверь и… увидела свою сестру, сидящую на
коленях у мужа…
— Благословить… — прошептал
больной. Шатов понял и опустился на
колени рядом с Лидой.
Больной сделал неимоверное усилие и положил на их головы свои руки.
Она велела было позвать камер-девицу, чтобы подать ей другие кресла, на которые обыкновенно клала
больные ноги; но Мариорица с какою-то упрямою заботливостью сама спешила все это исполнить, стала возле нее на
колена и начала слегка поводить ладонью то по одной, то по другой ноге государыни, как это делалось каждое утро и вечер для облегчения ее страданий.
В голосе был ужас и что-то детское и молящее. Как будто так огромно было несчастие, что нельзя уже и не нужно было одеваться гордостью и скользкими, лживыми словами, за которыми прячут люди свои чувства. Попадья стала на
колени у постели мужа и взглянула ему в лицо: при слабом синеватом свете лампадки оно казалось бледным, как у мертвеца, и неподвижным, и черные глаза одни косились на нее; и лежал он навзничь, как тяжело
больной или ребенок, которого напугал страшный сон и он не смеет пошевельнуться.