Неточные совпадения
Ему не собрать народных рукоплесканий, ему не зреть признательных слез и единодушного восторга взволнованных им душ; к нему не полетит навстречу шестнадцатилетняя девушка с закружившеюся головою и геройским увлечением; ему не позабыться в сладком обаянье им же исторгнутых звуков; ему не избежать, наконец, от современного суда, лицемерно-бесчувственного современного суда, который назовет ничтожными и низкими им лелеянные созданья, отведет ему презренный угол в ряду писателей, оскорбляющих
человечество, придаст ему качества им же изображенных героев, отнимет от него и сердце, и душу, и
божественное пламя таланта.
И
человечество, не просветившее в себе
божественным светом этой темной древней стихии, неизбежно проходит через крестный ужас и смерть войны.
Учение о Софии утверждает начало
божественной премудрости в тварном мире, в космосе и
человечестве, оно не допускает абсолютного разрыва между Творцом и творением.
Свобода должна быть возвращена
человечеству и миру актом
божественной благодати, вмешательством самого Бога в судьбы мировой истории.
Но врастание
человечества в
божественную жизнь есть процесс творческого и свободного волевого устремления.
Для религиозного сознания ясно, что должна быть создана космическая возможность спасения;
человечество должно оплодотвориться
божественной благодатью: в мире должен совершиться
божественный акт искупления, победы над грехом, источником рабства, победы, по силе своей равной размерам содеянного преступления.
Силой
божественной любви Христос возвращает миру и
человечеству утраченную в грехе свободу, освобождает
человечество из плена, восстанавливает идеальный план творения, усыновляет человека Богу, утверждает начало богочеловечности, как оно дано в идее космоса.
Вся прошедшая жизнь
человечества, сознательно и бессознательно, имела идеалом стремление достигнуть разумного самопознания и поднятия воли человеческой к воле
божественной; во все времена
человечество стремилось к нравственно благому, свободному деянию.
Но они избираются не по званиям, а по тому, что на челе их увидели след
божественной искры; они принадлежат не к ученому сословию, а просто к тому кругу образованных людей, который развился до живого уразумения понятия
человечества и современности.
Мечтая о начале
божественного Сиона, явился он к людям, и
человечество представилось ему худшею частью своею — Византиею.
Эта деятельность с колоссальною целью пересоздать общество человеческое, пересоздать самого человека, возвратить его богу и через него всю природу, опираемая на
божественное основание евангелия, волновала юношескую душу; он увидел, что нашел свое призвание, заглушил все страсти, питал одну, поклялся сделать из души своей храм Христу, то есть храм
человечеству, участвовать в апостольском послании христиан — и сдержал слово.
В нем люди осуществляют
божественную свою силу, являют себя богочеловеками, христами, причем Христос единоличный, Господь Иисус, заменяется в этой своеобразной социально-экономической хлыстовщине Христом коллективным,
человечеством, совершающим «общее дело».
Без ее освящающего и животворящего воздействия
человечество не могло бы близиться к разрешению тех творческих задач, которые правомерно ставятся перед ним на этом пути, и в этом смысле теургия есть
божественная основа всякой софиургии.
— Да жизнь, дружище, твоя собственная, как неверно привыкли говорить люди, жизнь… Она дана тебе
божественной волею и ею только может быть отнята, это вообще, если речь идет о жизни человека, но, кроме того, каждый из нас гражданин и, наконец, воин, мундир которого ты носишь… а следовательно, наша жизнь принадлежит
человечеству, народу, государству, но далеко не лично нам.
Уж слишком хорошо понимает Фейербах, что «Христос есть прообраз, сущее понятие
человечества, совокупность всех нравственных и
божественных совершенств, исключающее все отрицательное и несовершенное, чистый, небесный, безгрешный человек, человек рода, Адам Кадмен (Адам Кадмон) [Адам первоначальный, человек первоначальный — в мистической традиции иудаизма абсолютное, духовное явление человеческой сущности до начала времен как первообраз для духовного мира, а также для человека (как эмпирической реальности).
Через Ницше новое
человечество переходит от безбожного гуманизма к гуманизму
божественному, к антропологии христианской.
Христос Грядущий придет лишь к тому
человечеству, которое дерзновенно совершит творческое христологическое самооткровение, т. е. раскроет в своей природе
божественную мощь и славу.
Всегда должно помнить, что христианство, как мировое и историческое явление, не только есть абсолютное
божественное откровение, но есть также и приспособление к
человечеству, принимающему это откровение в меру своего духовного роста и восхождения.
Новая история отвергла прежние верования, не поставив на место их нового воззрения, и логика положения заставила историков, мнимо отвергших
божественную власть царей и фатум древних, притти другим путем к тому же самому: к признанию тoгo, что 1) народы руководятся единичными людьми, и 2) что существует известная цель, к которой движутся народы и
человечество.
Историки, по старой привычке признания
божественного участия в делах
человечества, хотят видеть причину события в выражении воли лицà, облеченного властью; но заключение это не подтверждается ни рассуждением, ни опытом.
Не допуская
божественного участия в делах
человечества, мы не можем принимать власть за причину событий.
Подумаешь, что
человечество забыло законы своего
Божественного Спасителя, учившего нас любви и прощению обид, и что оно полагает главное достоинство свое в искусстве убивать друг друга.
Отрешившись от прежнего воззрения на
божественное подчинение воли народа одному избранному и на подчинение этой воли Божеству, история не может сделать ни одного шага без противоречия, не выбрав одного из двух: или возвратиться к прежнему верованию в непосредственное участие Божества в делах
человечества, или определенно объяснить значение той силы, производящей исторические события, которая называется властью.
Всё это очень может быть, и
человечество готово на это согласиться; но оно не об этом спрашивает. Всё это могло бы быть интересно, если бы мы признавали
божественную власть, основанную на самой себе и всегда одинаковую, управляющею своими народами через Наполеонов, Людовиков и писателей; но власти этой мы не признаем и потому, прежде чем говорить о Наполеонах, Людовиках и писателях, надо показать существующую связь между этими лицами и движением народов.