И тихого ангела
бог ниспослалВ подземные копи, — в мгновенье
И говор, и грохот работ замолчал,
И замерло словно движенье,
Чужие, свои — со слезами в глазах,
Взволнованны, бледны, суровы,
Стояли кругом. На недвижных ногах
Не издали звука оковы,
И в воздухе поднятый молот застыл…
Всё тихо — ни песни, ни речи…
Казалось, что каждый здесь с нами делил
И горечь, и счастие встречи!
Святая, святая была тишина!
Какой-то высокой печали,
Какой-то торжественной думы полна.
— Гм! Посмотрим; проэкзаменуем и Коровкина. Но довольно, — заключил Фома, подымаясь с кресла. — Я не могу еще вас совершенно простить, полковник: обида была кровавая; но я помолюсь, и, может быть,
Бог ниспошлет мир оскорбленному сердцу. Мы поговорим еще завтра об этом, а теперь позвольте уж мне уйти. Я устал и ослаб…
— Победят! Победят! Конечно! — вдохновенно подхватили кругом молодые голоса, — Господь
Бог ниспошлет победу тем, кто обижен невинно, чье дело право и честно, иначе не может быть.
Неточные совпадения
Прими ж, сестра, мое ты поздравленье,
И да услышит
бог последнее моленье:
Да
ниспошлет тебе он сердца чистоту
И да низвержет в прах злодеев клевету.
Во всех действиях моих я мню, что буду иметь в них успех, что все они будут на благо мне и ближним, и токмо милосердный
бог, не хотящий меня покинуть, нередко
ниспосылает мне уроки смирения и сим лишь хоть на время исцеляет мою бедствующую и худую душу от злейшего недуга ее…»
Еще сегодня за вас
Бога молил, благодетельница, на коленках, со слезами,
Бога молил и за сыночка вашего тоже, чтоб
ниспослал ему всяких чинов и талантов: особенно талантов!
Я молилась о них и о себе, просила
бога, чтоб он очистил мою душу от гордости, смирил бы меня,
ниспослал бы любовь, но любовь не снизошла в мое сердце».
Люди слышали в этих причудливых звуках стоны покойников, падали на колена, трясясь всем телом, молились за души умерших, молились за свои души, если
бог не
ниспошлет железного терпенья телу, и ждали своей последней минуты.
Это его
бог мне за мою простоту
ниспослал.
Отворили храмы святые, подняли образа чудотворные, служители Божии преклонили колена и начали упрашивать силы небесные о здоровье матушки нашей великой княгини, но знать
Богу не угодно было
ниспослать ей милостей Своих — тело ее почернело, как вороново крыло, и отекло так, что и рассказать невозможно.
«Возложите твердое упование на
Бога, — писал ему набожный князь, — и при случае сразитесь с неприятелем. Христос с вами, я молю Его благость, да
ниспошлет на вас милость и увенчает успехом».
Ниспослал призрак, мглу густую
Светильник истины попрал;
Личину, что зовут святую,
Рассудок с пагубы сорвал.
Уж
бог не зрится в чуждом виде,
Не мстит уж он своей обиде,
Но в действьи распростерт своем;
Не спасшему от бед как мнимых,
Отцу предвечному всех зримых
Победную мы песнь поем.