Неточные совпадения
И предал Бог своего праведника, столь им любимого, диаволу, и поразил диавол детей его, и скот его, и разметал
богатство его, все вдруг, как Божиим громом, и разодрал Иов
одежды свои, и бросился на землю, и возопил: «Наг вышел из чрева матери, наг и возвращусь в землю, Бог дал, Бог и взял.
«Странно, — думал Козельцов, глядя на своего командира, — только 7 недель, как он принял полк, а как уж во всем его окружающем в его
одежде, осанке, взгляде видна власть полкового командира, эта власть, основанная не столько на летах, на старшинстве службы, на военном достоинстве, сколько на
богатстве полкового командира.
Они были душа этого огромного тела — потому что нищета душа порока и преступлений; теперь настал час их торжества; теперь они могли в свою очередь насмеяться над
богатством, теперь они превратили свои лохмотья в царские
одежды и кровью смывали с них пятна грязи; это был пурпур в своем роде; чем менее они надеялись повелевать, тем ужаснее было их царствование; надобно же вознаградить целую жизнь страданий хотя одной минутой торжества; нанести хотя один удар тому, чье каждое слово было — обида, один — но смертельный.
Тысячи колеблются и выступают: первая и вторая состояли из знаменитых граждан новогородских и людей житых
одежда их отличалась
богатством, оружие — блеском, осанка — благородством, а сердца — пылкостию; каждый из них мог уже славиться делами мужества или почтенными ранами.
Если бы люди не придумывали себе роскошных жилищ,
одежд, пищи, все нуждающиеся теперь могли бы жить без нужды, а богатые — без страха за себя и свои
богатства.
Как тяжелая
одежда мешает движениям тела, так и
богатство мешает движению души.
Богатство и роскошь бояр составляли еще божницы, в которых находились иконы в богатых серебряных и золоточеканных окладах; драгоценная посуда серебряная и золотая, кубки, ковши, братины, блюда, тарелки, и проч., нарядная
одежда из шелка и парчи, с узорчатыми нашивками из золота и драгоценных камней, и наконец, множество слуг и холопов, обельных, закабаленных и закупных [То есть крепостных вечных, временных и нанятых.].
За ним его дворяне в
одежде, которая уступает изяществом и
богатством своим
одежде посла, как месяц уступает солнцу.
Один только рыцарь, запаянный с ног до головы в благородный и неблагородный металл, отличался приличием и
богатством своей
одежды; он один хранил угрюмое молчание.
Богатство и роскошь бояр составляли еще: божницы, в которых находились иконы в богатых серебряных и золоточеканных окладах; драгоценная посуда, серебряные и золотые кубки, ковши, братины, блюда, тарелки, и проч., нарядная
одежда из шелка и парчи с узорчатыми нашивками из золота и драгоценных камней, и, наконец, множество слуг или холопов, обельных, закабаленных и закупных [Т. е. крепостных вечных, временных и нанятых.].
Иоанн как бы против воли согласился оставить на себе тягость правления, но удалял от глаз своих все предметы величия,
богатства, пышности. Он облек себя и двор в
одежду скорби.
По
одежде он не солдат, не офицер, хотя и в мундире; наружность его, пошлую, оклейменную с ног до головы штемпелями нижайшего раба, вы не согласились бы взять за все
богатства мира.
Всё, что прежде казалось мне хорошим и высоким, — почести, слава, образование,
богатство, сложность и утонченность жизни, обстановки, пищи,
одежды, внешних приемов, — всё это стало для меня дурным и низким.
Теперь я не могу содействовать ничему тому, что внешне возвышает меня над людьми, отделяет от них; не могу, как я прежде это делал, признавать ни за собой, ни за другими никаких званий, чинов и наименований, кроме звания и имени человека; не могу искать славы и похвалы, не могу искать таких знаний, которые отделяли бы меня от других, не могу не стараться избавиться от своего
богатства, отделяющего меня от людей, не могу в жизни своей, в обстановке ее, в пище, в
одежде, во внешних приемах не искать всего того, что не разъединяет меня, а соединяет с большинством людей.