Неточные совпадения
Аркадий оглянулся и увидал женщину высокого роста, в черном
платье, остановившуюся в дверях залы. Она поразила его достоинством своей осанки. Обнаженные ее руки красиво лежали вдоль стройного стана; красиво падали с
блестящих волос на покатые плечи легкие ветки фуксий; спокойно и умно, именно спокойно, а не задумчиво, глядели светлые глаза из-под немного нависшего белого лба, и губы улыбались едва заметною улыбкою. Какою-то ласковой и мягкой силой веяло от ее лица.
Черная, гладкая,
блестящая головка, белое
платье с складками, девственно охватывающее ее стройный стан и невысокую грудь, и этот румянец, и эти нежные, чуть-чуть от бессонной ночи косящие глянцовитые черные глаза, и на всем ее существе две главные черты: чистота девственности любви не только к нему, — он знал это, — но любви ко всем и ко всему, не только хорошему, что только есть в мире, — к тому нищему, с которым она поцеловалась.
Во всех домах отворенные окна ярко освещены, а перед подъездами горят висячие фонари. Обеим девушкам отчетливо видна внутренность залы в заведении Софьи Васильевны, что напротив: желтый
блестящий паркет, темно-вишневые драпри на дверях, перехваченные шнурами, конец черного рояля, трюмо в золоченой раме и то мелькающие в окнах, то скрывающиеся женские фигуры в пышных
платьях и их отражения в зеркалах. Резное крыльцо Треппеля, направо, ярко озарено голубоватым электрическим светом из большого матового шара.
В дверь постучали, и тотчас же вошла Женя в своем
блестящем оранжевом
платье.
Питомец, поступавший на службу в департамент полиции исполнительной, живший на каких-нибудь злосчастных тысячу рублей и заказывавший
платье у Клеменца, мог иметь очень мало общего с
блестящим питомцем, одевавшимся у Сарра, мчавшимся по Невскому на вороном рысаке и имевшим виды быть в непродолжительном времени attache при посольстве в Париже.
Восьмого мая, вернувшись с последнего экзамена, закона божия, я нашел дома знакомого мне подмастерье от Розанова, который еще прежде приносил на живую нитку сметанные мундир и сюртук из глянцевитого черного сукна с отливом и отбивал мелом лацкана, а теперь принес совсем готовое
платье, с
блестящими золотыми пуговицами, завернутыми бумажками.
О, сколько беспокойств и хлопот причинил старушке этот вывоз дочерей: свежего, нового бального туалета у барышень не было, да и денег, чтобы сделать его, не обреталось; но привезти на такой
блестящий бал, каковой предстоял у сенатора, молодых девушек в тех же
платьях, в которых они являлись на нескольких балах, было бы решительно невозможно, и бедная Юлия Матвеевна, совсем почти в истерике, объездила всех местных модисток, умоляя их сшить дочерям ее наряды в долг; при этом сопровождала ее одна лишь Сусанна, и не ради туалета для себя, а ради того, чтобы Юлия Матвеевна как-нибудь не умерла дорогой.
Достигается это одурение и озверение тем, что людей этих берут в том юношеском возрасте, когда в людях не успели еще твердо сложиться какие-либо ясные понятия о нравственности, и, удалив их от всех естественных человеческих условий жизни: дома, семьи, родины, разумного труда, запирают вместе в казармы, наряжают в особенное
платье и заставляют их при воздействии криков, барабанов, музыки,
блестящих предметов ежедневно делать известные, придуманные для этого движения и этими способами приводят их в такое состояние гипноза, при котором они уже перестают быть людьми, а становятся бессмысленными, покорными гипнотизатору машинами.
Дома она чувствовала себя счастливою. Она любила стряпню и предпочитала блузу всякому другому
платью. Днем, покуда «он» распоряжался по службе, она хлопотала по хозяйству и всю изобретательность своего ума употребляла на то, чтоб Феденька нашел у нее любимое блюдо и сладкий кусок. Вечером, управившись с делами, он являлся к ней, окруженный
блестящей плеядой навозных свободных мыслителей, и читал свои циркуляры.
Ее свежее лицо,
блестящие глаза, убор волос и щегольское утреннее
платье не показывали, чтобы невестку разбудили, чтобы она вскочила со сна и, не выспавшись, не прибравшись, неряхой прибежала к своему свекру.
Впереди всех, на вороном коне, ехал начальник отряда; он отличался от других казаков не
платьем, которое было весьма просто, но богатой конской сбруею и
блестящим оружием, украшенным дорогою серебряной насечкой.
На скамейке сидит девушка в розовом
платье, рядом молодой брюнет… Глаза у него большие, черные, как ночь, томные… Только как-то странно напущены верхние веки, отчего глаза кажутся будто двухэтажными… В них играет луч света, освещающий толстые, пухлые ярко-красные губы, с черными, как стрелки, закрученными
блестящими усиками.
Я прочел кое-что из «смеси» — о приготовлении дешевых чернил и о самом большом брильянте на свете. Мне опять попалась модная картинка с
платьем, которое ей понравилось, и я вообразил себе ее на балу с веером, с голыми плечами,
блестящую, роскошную, знающую толк и в музыке, и в живописи, и в литературе, и какою маленькою, короткою показалась мне моя роль!
Я оглянулся и увидел Бессонова. Он сидел за мраморным столиком, на котором стояла бутылка вина, рюмки и еще что-то такое. Низко нагнувшись, с
блестящими глазами, он оживленно шептал что-то сидевшей за тем же столом женщине в черном шелковом
платье, лица которой нам не было видно. Я заметил только ее стройную фигуру, тонкие руки и шею и черные волосы, гладко зачесанные с затылка вверх.
Пришли женщины — сначала три, потом еще две, — потом все время одни из них приходили, другие уходили, и все до одной они были хорошенькие, сильно напудренные, с обнаженными белыми руками, шеями и грудью, одетые в
блестящие, яркие, дорогие
платья, некоторые в юбках по колено, одна в коричневой форме гимназистки, одна в тесных рейтузах и жокейской шапочке.
Платье, серое с голубым, плотно закрывало шею и руки;
блестящие оленьи глаза под тонкими, высоко выведенными бровями казались воплощением гордости.
Они неслись, увитые прозрачным созданием Парижа, в
платьях, сотканных из самого воздуха; небрежно касались они
блестящими ножками паркета и были более эфирны, нежели если бы вовсе его не касались.
Как и все, он надевал праздничное и веселое
платье: красную рубаху, новые
блестящие сапоги, но лицо его с редкой бородкой и беззубым ртом оставалось по-великопостному строгим и замкнутым.
«В
блестящих глазах было напряженное внимание, и в речи и в движениях была та нервная быстрота и грация, которые в первое время их сближения так прельщали его, а теперь тревожили и пугали». Анна одета в светлое парижское
платье, с открытой грудью и с дорогим кружевом на голове, особенно выгодно выставляющими ее яркую красоту. Вронский думает...
Черная, гладкая,
блестящая головка, белое
платье со складками, девственно охватывающее ее стройный стан и невысокую грудь, и этот румянец, и эти нежные глаза, и во всем ее существе две главные черты: чистота девственности любви не только к нему, — он знал это, — но любви ко всем и ко всему не только хорошему, что есть в мире, но и к тому нищему, с которым она поцеловалась.
Александра Михайловна, с закинутою, мертвенно-неподвижною головою, лежала на кровати. Волосы спутанными космами тянулись по подушке, левый глаз и висок вздулись громадным кровавым волдырем, сквозь разодранное
платье виднелось тело. Вокруг суетились хозяйка и Дунька. Зина сидела на сундуке, дрожала, глядела
блестящими глазами в окно и по-прежнему слабо стонала, растирая рукою колени.
Под царской ложей сидела Анна Серафимовна Станицына в своей шляпке с гранатовым пером и черном
платье, прикрытая короткой пелеринкой из чего-то
блестящего.
Я стал ждать. Были здесь и другие врачи, призванные из запаса, — одни еще в статском
платье, другие, как я, в новеньких сюртуках с
блестящими погонами. Перезнакомились. Они рассказывали мне о невообразимой путанице, которая здесь царствует, — никто ничего не знает, ни от кого ничего не добьешься.
Плотный, красивый и высокий мужчина с черными английскими бакенбардами, в черной шляпе и с пледом на руке, в которой он держал богатую трость, лениво, самоуверенно шел под руку с дамой в диком шелковом
платье, в чепце с
блестящими лентами и прелестнейших кружевах.
Он припомнил тоже тюрьму, но не столичную образцовую, сухую, светлую, вентилированную,
блестящую, свежей окраской, а мрачную, сырую, грязную, с переполненной миазмами атмосферой, с убогой обстановкой — провинциальную тюрьму — тюрьму в Т. Вот перед ним восстает образ княжны Маргариты Шестовой в арестантском
платье, сперва с радости ной улыбкой любви при входе его в камеру, а затем с непримиримо-злобным устремленным на него взглядом своих страшных зеленых глаз.
Всех почти, кого встретили они в первых рядах партера, они знали, если не лично, то по фамилиям — это были сливки мужской половины петербургского общества, почтенные отцы семейств рядом с едва оперившимися птенцами, тщетно теребя свои верхние губы с чуть заметным пушком, заслуженные старцы рядом с людьми сомнительных профессий,
блестящие гвардейские мундиры перемешивались скромными представителями армии, находившимися в Петербурге в отпуску или командировке, изящные франты сидели рядом с неотесанными провинциалами,
платья которых, видимо, шил пресловутый гоголевский «портной Иванов из Парижа и Лондона»; армяне, евреи, немцы, французы, итальянцы, финны, латыши, татары и даже китайцы — все это разноплеменное население Петербурга имело здесь своих представителей.
Иван, эффектно разложив на стульях, будто в магазине,
блестящую пару
платья, парик и прочий снаряд для великолепного выезда его превосходительства, нарушал по временам разговор убеждениями приняться за туалет.
По правую сторону сидел крестьянин, похожий на немецкого мызника, лет пятидесяти или без малого; он был без верхнего
платья, в длинном камзоле из тонкого красного сукна, с рядом
блестящих пуговиц, в синих коротких исподних
платьях, пестрых чулках и башмаках со стальными пряжками.
Через несколько дней после этого, на одном из обворожительных праздников, который давала Элен, на своей даче на Каменном Острову, ей был представлен немолодой, с белыми как снег волосами и черными,
блестящими глазами, обворожительный m-r de Jobert, un Jésuite à robe courte, [г-н Жобер, иезуит в коротком
платье,] который долго в саду, при свете иллюминации и при звуках музыки, беседовал с Элен о любви к Богу, к Христу, к сердцу Божьей Матери и об утешениях, доставляемых в этой и в будущей жизни единою истинною, католическою религией.
Борис помнил ту Наташу в коротеньком
платье, с черными,
блестящими из под локонов глазами и с отчаянным, детским смехом, которую он знал четыре года тому назад, и потому, когда вошла совсем другая Наташа, он смутился, и лицо его выразило восторженное удивление. Это выражение его лица обрадовало Наташу.
Борис, хладнокровно поглядывая на
блестящие, обнаженные плечи Элен, выступавшие из темного газового с золотом
платья, рассказывал про старых знакомых, и вместе с тем, незаметно для самого себя и для других, ни на секунду не переставал наблюдать государя, находившегося в той же зале.