Неточные совпадения
— О, нисколько!.. — воскликнула с
благородным негодованием Гартунг. — Но и другие
мужчины — все они плуты!.. Я бы взяла их всех да так в ступке и изломала!..
— Какой? — отвечал Александр, — я бы потребовал от нее первенства в ее сердце. Любимая женщина не должна замечать, видеть других
мужчин, кроме меня; все они должны казаться ей невыносимы. Я один выше, прекраснее, — тут он выпрямился, — лучше,
благороднее всех. Каждый миг, прожитый не со мной, для нее потерянный миг. В моих глазах, в моих разговорах должна она почерпать блаженство и не знать другого…
Иван Дмитрич Громов,
мужчина лет тридцати трех, из
благородных, бывший судебный пристав и губернский секретарь, страдает манией преследования.
Любовь и
мужчина составляют главную суть ее жизни, и, быть может, в этом отношении работает в ней философия бессознательного; изволь-ка убедить ее, что любовь есть только простая потребность, как пища и одежда, что мир вовсе не погибает от того, что мужья и жены плохи, что можно быть развратником, обольстителем и в то же время гениальным и
благородным человеком, и с другой стороны — можно отказываться от наслаждений любви и в то же время быть глупым, злым животным.
По тротуару шёл высокий плотный
мужчина с белокурыми волосами. Волосы он зачесал назад, они красиво падали из-под шляпы на плечи, лицо у него было большое,
благородное, с пышными усами. Одетый солидно, он оставлял впечатление важного, сытого барина.
— Это потому, — начал ему возражать Янсутский, — что поводом к убийству могут быть самые
благородные побуждения; но
мужчине оскорбить женщину — это подло и низко. В этом случае строгие наказания только и могут смягчать и цивилизовать нравы!
— Конечно, про вас я не могу ничего сказать, — отвечала хозяйка, — вы имеете
благородные намерения, а другие
мужчины, ах! Как они бедных женщин жестоко обманывают.
Устинька. Есть разные разговоры. А то вы разговариваете, а мы должны молчать. Куда как приятно! Вот два самые
благородные разговора — один: что лучше —
мужчина или женщина?
Без приобретения привычки к самобытному участию в гражданских делах, без приобретения чувств гражданина ребенок мужеского пола, вырастая, делается существом мужеского пола средних, а потом пожилых лет, но
мужчиною он не становится или по крайней мере не становится
мужчиною благородного характера.
Аркадий «причесывал и рисовал» одних актрис. Для
мужчин был другой парикмахер, а Аркадий если и ходил иногда на «мужскую половину», то только в таком случае, если сам граф приказывал «отрисовать кого-нибудь в очень
благородном виде». Главная особенность гримировального туше этого художника состояла в идейности, благодаря которой он мог придавать лицам самые тонкие и разнообразные выражения.
Надя. Я держу себя, как должна себя держать девушка в моем положении, так велит рассудок. Не забывайте, кто я. Сирота служанка. Кто вступился бы за меня? У кого достанет совести не наговорить мне дерзостей, подлостей?
Благородная девушка может и дружиться с
мужчинами, и шутить с ними. А я, — только взгляни на
мужчину, — и посыпались на меня обиды. Пусть же лучше говорят обо мне, что я и безжизненная, и бессмысленная. Вы должны понимать это и стыдно вам смеяться за то надо мною.
Основная мысль была очень
благородная и «регрессивная»: истинная любовь возможна только при общности миросозерцании и идеалов, любящие прежде всего должны видеть друг в друге товарища и соратника, а лишь потом, во вторую очередь, — женщину или
мужчину.
— Мне что за дело? Я не хочу! Ничего от вас не хочу, потому что вы не
благородный господин и студент, а самый низкий и подлый
мужчина!
Видя в этих просьбах только порывы сильной к нему привязанности, он исполнял ее желания, но замечал притом жене, что если
благородный, с твердыми правилами, человек раз дал клятву при алтаре Божьем верно любить свою жену, так новые обеты совершенно лишни; ветреного же
мужчину и клятвы не удержат.
Христос восстановил андрогинный образ в человеке и возвратил ему Деву-Софию. «Образ Божий — муже-дева, а не женщина и не
мужчина» [Там же, с. 140.]. «Огневая душа должна закалиться в огне Божьем и стать светлее чистого золота, ибо она жених
благородной Софии из семени жены; она — тинктура огня, как София — тинктура света.
Да, душа моя, — продолжал он, —
мужчин я встречал любящих,
благородных, возвышенных; но женщин, кроме продажных тварей — графинь или кухарок, всё равно, — я не встречал еще.