Неточные совпадения
Давать страсти законный исход, указать порядок течения, как реке, для
блага целого края, — это общечеловеческая задача, это вершина
прогресса, на которую лезут все эти Жорж Занды, да сбиваются в сторону. За решением ее ведь уже нет ни измен, ни охлаждений, а вечно ровное биение покойно-счастливого сердца, следовательно, вечно наполненная жизнь, вечный сок жизни, вечное нравственное здоровье.
Мировая гармония, торжество мирового разума,
прогресс,
благо и процветание всякого рода коллективов — государств, наций, обществ, — сколько идолов, которым подчиняют человека или он сам себя подчиняет!
Все прогрессисты верят, что
прогресс должен хорошо кончиться, должен привести к
благому результату, к земному совершенству.
Все социалистические утопии, надежды на наступление грядущего совершенства, на
благой результат
прогресса есть психологическое переживание и психологическая трансформация хилиазма.
Всякий верующий в
прогресс ждет, что
прогресс приведет к хорошему,
благому концу, что восторжествует царство счастливого, свободного, сильного, божественного человечества, и вдохновляется этим грядущим земным совершенством.
Начальствующие, возбуждавшие, содействовавшие делу и распоряжавшиеся им, скажут, что делают то, что делают, потому, что такие дела необходимы для поддержания существующего порядка; поддержание же существующего порядка необходимо для
блага отечества, человечества, для возможности общественной жизни и движения
прогресса.
Но так же как в христианстве начинают побеждать законники и фарисеи, и «суббота», отвлеченная идея добра, ставится выше человека, живого существа, так же и в гуманизме побеждают свои законники и фарисеи, и отвлеченная идея
блага человечества или
прогресса человечества ставится выше человека, живого существа.
Герцен, в отличие от других представителей левого лагеря, не исповедывал оптимистической теории
прогресса, наоборот, он защищает пессимистическую философию истории, он не верит в разумность и благость исторического процесса, идущего к осуществлению верховного
блага.
Представляется ли мне
благом сохранение в 12-м году дома моего отца в Москве, или слава русских войск, или процветание Петербургского или других университетов, или свобода Польши, или могущество России, или равновесие Европы, или известного рода европейское просвещение —
прогресс, я должен признать, что деятельность всякого исторического лица имела, кроме этих целей, еще другие, более общие и недоступные мне цели.
Философ, какого бы он ни был толка — идеалист, спиритуалист, пессимист, позитивист, — на вопрос: зачем он живет так, как он живет, т. е. несогласно с своим философским учением? — всегда вместо ответа на этот вопрос заговорит о
прогрессе человечества, о том историческом законе этого
прогресса, который он нашел и по которому человечество стремится к
благу.