За эту табакерку он заплатил
бешеные деньги в Париже, потому что это была табакерка Наполеона I. Из-за нее, как рассказывал владелец, Наполеон проиграл Ватерлоо, так как, нюхая табак, недослышал доклада адъютанта, перепутал направления и двинул кавалерию по пересеченной местности, а пехоту — по равнине.
За кулисами, впрочем, старые актеры долго еще вспоминали о небывалых и безумных успехах его гастролей, о
бешеных деньгах, которые он разбрасывал в своих легендарных кутежах, и о скандалах и драках, которые он устраивал в каждом городе.
Телятев. Бешеные. Вот и мне доставались всё бешеные, никак их в кармане не удержишь. Знаете ли, я недавно догадался, отчего у нас с вами
бешеные деньги? Оттого, что не мы сами их наживали. Деньги, нажитые трудом, — деньги умные. Они лежат смирно. Мы их маним к себе, а они нейдут; говорят: «Мы знаем, какие вам деньги нужны, мы к вам не пойдем». И уж как их ни проси, не пойдут. Что обидно-то, знакомства с нами не хотят иметь.
Неточные совпадения
Ах, да ведь, пожалуй, есть и в рубль, и в два; плати, у кого
деньги бешеные.
В дом, в котором была открыта подписка, сыпались
деньги со всего Парижа как из мешка; но и дома наконец недостало: публика толпилась на улице — всех званий, состояний, возрастов; буржуа, дворяне, дети их, графини, маркизы, публичные женщины — все сбилось в одну яростную, полусумасшедшую массу укушенных
бешеной собакой; чины, предрассудки породы и гордости, даже честь и доброе имя — все стопталось в одной грязи; всем жертвовали (даже женщины), чтобы добыть несколько акций.
Вообразите себе молодость, ум, красоту, веселость самую
бешеную, храбрость самую беспечную, громкое имя,
деньги, которым не знал он счета и которые никогда у него не переводились, и представьте себе, какое действие должен был он произвести между нами.
Шмага. Напрасно; убеждения у меня есть твердые. Вчера у меня, сверх всякого ожидания,
деньги завелись, так
бешеные набежали, с ветру.
Матрена. Триста тысяч! Не верю. У кого ж это такие
деньги бешеные, чтоб за тебя триста тысяч дали. Да ты их счесть-то не умеешь.
Ты, балаганный Петрушка, бесчестил швеек, обещая сделать из них опереточных примадонн, в тебя стреляли, как в
бешеную собаку, когда ты убегал из опозоренных тобою спален, ты дрожал над каждой копейкой и отдавал тайком
деньги в незаконный рост, и только потому не сделался под старость содержателем ссудной кассы, что тебя, когда ты стал скорбен главою, обобрала первая попавшаяся судомойка.
— Ну хорошо, на жеребцах поедем, — говорю я, — только уговор лучше
денег: в сарае не изволь их муштровать и хлестать, а то они у тебя выскакивают, как
бешеные, и, подъезжая к приходу, не скакать благим матом, а то, пожалуй, или себе голову сломишь или задавишь кого-нибудь.
«Да, что же случится? — спрашивал я себя, возвращаясь. — Кажется, всё пережито. И болел я, и
деньги терял, и выговоры каждый день от начальства получаю, и голодаю, и волк
бешеный забегал во двор полустанка. Что еще? Меня оскорбляли, унижали… и я оскорблял на своем веку. Вот разве только преступником никогда не был, но на преступление я, кажется, неспособен, суда же не боюсь».
Правда, на третий день я был как
бешеный, я кричал на докторов, я в морду бросал
деньги и вопил: заплачу! заплачу! — я на глазах у какой-то дамы, думая ее разжалобить, бился головой о притолоку… даже не помню, где это, в какой-то приемной.