Неточные совпадения
«…и потому еще, что я сам в горячешном положении. Будем счастливы,
Вера! Убедись, что вся наша борьба, все наши нескончаемые споры были только маской страсти. Маска слетела — и нам спорить больше не о чем. Вопрос решен. Мы, в сущности, согласны давно. Ты хочешь
бесконечной любви: многие хотели бы того же, но этого не бывает…»
В нем совмещались именно те простые, но трогательные и глубокие черты, которые даже и в его времена гораздо чаще встречались в рядовых, чем в офицерах, те чисто русские, мужицкие черты, которые в соединении дают возвышенный образ, делавший иногда нашего солдата не только непобедимым, но и великомучеником, почти святым, — черты, состоявшие из бесхитростной, наивной
веры, ясного, добродушно-веселого взгляда на жизнь, холодной и деловой отваги, покорства перед лицом смерти, жалости к побежденному,
бесконечного терпения и поразительной физической и нравственной выносливости.
И когда Елена, глядя на него сверху вниз, подумала о
бесконечной доброте и душевной детской чистоте этого смешноватого человека, о долгих годах каторги, перенесенной им; о его стальной непоколебимости в деле, о его безграничной
вере в близость освобождения, о его громадном влиянии на молодежь — она почувствовала в этой комичности что-то бесконечно ценное, умиляющее и прекрасное.
Дождь всё шуршал о стены и стёкла; казалось, он настойчиво шепчет что-то утомительно однообразное, хочет убедить кого-то в чём-то, но не имеет достаточно страсти для того, чтобы сделать это быстро, красиво, и надеется достичь своей цели мучительною,
бесконечной, бесцветною проповедью, в которой нет искреннего пафоса
веры.
А потом, как вчера и всегда, ужин, чтение, бессонная ночь и
бесконечные мысли все об одном. В три часа восходило солнце, Алена уже возилась в коридоре, а
Вера все еще не спала и старалась читать. Послышался скрип тачки: это новый работник пришел в сад…
Вера села у открытого окна с книгой, дремала и смотрела, как солдат делал для нее дорожки, и это занимало ее. Дорожки ровные, как ремень, гладкие, и весело воображать, какие они будут, когда их посыплют желтым песком.
Но безграничная ли
вера учеников в чудесную силу их учителя, сознание ли правоты своей или просто ослепление — пугливые слова Иуды встречались улыбкою, а
бесконечные советы вызывали даже ропот. Когда Иуда добыл откуда-то и принес два меча, только Петру понравилось это, и только Петр похвалил мечи и Иуду, остальные же недовольно сказали...
Тяжелый и мрачный ореол «фанатизма», обычно облекающий
веру, вся эта
бесконечная история мученичества и мучительства за
веру становятся совершенно непонятны, если
веру понимать в духе современных декадентских «настроений».
Но так же, как труд не составляет нечто искусственное, выдуманное, предписываемое людьми, а нечто неизбежное, необходимое, без чего не могли бы жить люди, так точно и
вера, то есть сознание своего отношения к
бесконечному и вытекающего из него руководства поступков. Такая
вера есть не только не нечто воспитанное, искусственное, исключительное, а, напротив, такое естественное свойство человеческой природы, без которого, как птицы без крыльев, никогда не жили и не могут жить люди.