Неточные совпадения
Она вздрогнула, откинулась, замерла; потом резко вскочила с головокружительно падающим сердцем, вспыхнув неудержимыми слезами вдохновенного потрясения. «Секрет» в это время огибал небольшой
мыс, держась к
берегу углом левого борта; негромкая музыка лилась в голубом дне с белой палубы под огнем алого шелка; музыка ритмических переливов, переданных не совсем удачно известными всем словами...
Место видели: говорят, хорошо. С К. Н. Посьетом ездили: В. А. Римский-Корсаков, И. В. Фуругельм и К. И. Лосев. Место отведено на левом
мысу, при выходе из пролива на внутренний рейд. Сегодня говорили баниосам, что надо фрегату подтянуться к
берегу, чтоб недалеко было ездить туда. Опять затруднения, совещания и наконец всегдашний ответ: «Спросим губернатора».
Направо идет высокий холм с отлогим
берегом, который так и манит взойти на него по этим зеленым ступеням террас и гряд, несмотря на запрещение японцев. За ним тянется ряд низеньких, капризно брошенных холмов, из-за которых глядят серьезно и угрюмо довольно высокие горы, отступив немного, как взрослые из-за детей. Далее пролив, теряющийся в море; по светлой поверхности пролива чернеют разбросанные камни. На последнем плане синеет
мыс Номо.
Напрасно, однако ж, я глазами искал этих лесов: они растут по морским
берегам, а внутри, начиная от самого
мыса и до границ колонии, то есть верст на тысячу, почва покрыта мелкими кустами на песчаной почве да искусственно возделанными садами около ферм, а за границами, кроме редких оазисов, и этого нет.
Они назвали залив, где мы стояли, по имени, также и все его
берега,
мысы, острова, деревни, сказали даже, что здесь родина их нынешнего короля; еще объявили, что южнее от них, на день езды, есть место, мимо которого мы уже прошли, большое и торговое, куда свозятся товары в государстве.
Я пошел
берегом к баркасу, который ушел за
мыс, почти к морю, так что пришлось идти версты три. Вскоре ко мне присоединились барон Шлипенбах и Гошкевич, у которого в сумке шевелилось что-то живое: уж он успел набрать всякой всячины; в руках он нес пучок цветов и травы.
Мы не верили глазам, глядя на тесную кучу серых, невзрачных, одноэтажных домов. Налево, где я предполагал продолжение города, ничего не было: пустой
берег, маленькие деревушки да отдельные, вероятно рыбачьи, хижины. По
мысам, которыми замыкается пролив, все те же дрянные батареи да какие-то низенькие и длинные здания, вроде казарм. К
берегам жмутся неуклюжие большие лодки. И все завешено: и домы, и лодки, и улицы, а народ, которому бы очень не мешало завеситься, ходит уж чересчур нараспашку.
9-го мы думали было войти в Falsebay, но ночью проскользнули мимо и очутились миль за пятнадцать по ту сторону
мыса. Исполинские скалы, почти совсем черные от ветра, как зубцы громадной крепости, ограждают южный
берег Африки. Здесь вечная борьба титанов — моря, ветров и гор, вечный прибой, почти вечные бури. Особенно хороша скала Hangklip. Вершина ее нагибается круто к средине, а основания выдается в море. Вершины гор состоят из песчаника, а основания из гранита.
Теперь на
мысе Доброй Надежды, по
берегам, европейцы пустили глубоко корни; но кто хочет видеть страну и жителей в первобытной форме, тот должен проникнуть далеко внутрь края, то есть почти выехать из колонии, а это не шутка: граница отодвинулась далеко на север и продолжает отодвигаться все далее и далее.
Мы завидели
мыс Номо, обозначающий вход на нагасакский рейд. Все собрались на юте, любуясь на зеленые, ярко обливаемые солнцем
берега. Но здесь нас не встретили уже за несколько миль лодки с фруктами, раковинами, обезьянами и попугаями, как на Яве и в Сингапуре, и особенно с предложением перевезти на
берег: напротив!
«А что, если б у японцев взять Нагасаки?» — сказал я вслух, увлеченный мечтами. Некоторые засмеялись. «Они пользоваться не умеют, — продолжал я, — что бы было здесь, если б этим портом владели другие? Посмотрите, какие места! Весь Восточный океан оживился бы торговлей…» Я хотел развивать свою мысль о том, как Япония связалась бы торговыми путями, через Китай и Корею, с Европой и Сибирью; но мы подъезжали к
берегу. «Где же город?» — «Да вот он», — говорят. «Весь тут? за
мысом ничего нет? так только-то?»
Передвинешься на средину рейда — море спрячется, зато вдруг раздвинется весь залив налево, с островами Кагена, Катакасима, Каменосима, и видишь
мыс en face [спереди — фр.], а
берег направо покажет свои обработанные террасы, как исполинскую зеленую лестницу, идущую по всей горе, от волн до облаков.
Все идет отсюда вон, больше в Америку, на
мыс Доброй Надежды, по китайским
берегам, и оттого не достанешь куска белого сахару.
Внизу, под пригорком, река Лалетинка делала широкий выгиб, подмывая крутой песчаный
берег, поросший молодым сосняком; на широком и низком
мысу высыпало около сотни крестьянских изб, точно все они сушились на солнечном пригреве.
Прибрежная линия между реками Холонку и Нах-тоху представляет собой несколько изогнутую линию, отмеченную
мысами Плитняка, Бакланьим и Сосунова (по-удэгейски Хуо-лодуони, Леникто-дуони и Хорло-дуони).
Мысы эти заметно выдаются в море. За ними
берег опять выгибается к северо-западу и вновь выдается около
мыса Олимпиады.
После Кумуху в последовательном порядке идет опять ряд мелких горных речек с удэгейскими названиями: Сюэн (по-русски Сваин, на картах — река Бабкова), потом Омосо, Илянту и Яктыга. В истоках Омосо есть гора с голой вершиной, которая поэтому и названа Голой. Другая гора, Высокая, находится недалеко от моря, между реками Омосо и Илянту. Участок
берега моря от реки Кумуху к северу до
мыса Сосунова занят выходами гранитов, гнейсов и сиенитов.
Северной границей его распространения в бассейне Уссури можно считать реку Иман и на
берегу моря реку Амагу (
мыс Арка).
Этот какими-то силами оторванный от материка кусок суши с высокими скалистыми
берегами имеет форму подковы, обращенной открытой стороной к югу. Продолжением его по направлению к материку будет остров Путятин и
мыс Майдль. Ныне Аскольд известен как естественный питомник пятнистых оленей.
От
мыса Олимпиады до реки Самарги, на протяжении 150 км по прямой линии и 230 км в действительности,
берег горист и совершенно пустынен.
Река Фату (по-удэгейски Фарту) впадает в Санхобе с левой стороны, в однодневном пути от устья, и течет с северо-востока параллельно
берегу моря. Горный хребет, отделяющий бассейн ее от речек, текущих непосредственно в море, имеет в среднем высоту 600 м. Следующая большая река, которая берет начало с Сихотэ-Алиня, будет Билимбе, впадающая в море около горы Железняк, немного южнее
мыса Шанца.
Большие обнажения на
берегу моря к северу от реки Такемы состоят главным образом из лав и их туфов (биолитовый дацит), дальше тянутся полевошпатовые сланцевые породы и диорит. Тип
берега кулисный. Действительно,
мысы выступают один за другим наподобие кулис в театре. Вблизи
берега нигде нет островов. Около
мысов, разрушенных морским прибоем, кое-где образовались береговые ворота. Впоследствии своды их обрушились, остались только столбы — любимые места отдыха птиц.
Если смотреть на
мыс Бринера с северного
берега бухты Тютихе, то кажется, что столбы эти стоят на песчаном перешейке.
Однажды он отправился в горы по своим делам и пригласил меня с собою. 24 июня рано утром мы выехали с ним на лодке, миновав Мраморный
мыс, высадились на
берегу против острова Чихачева. Эта экскурсия дала мне возможность хорошо ознакомиться с заливом Ольги и устьем Вай-Фудзина.
В Уссурийском крае реки, горы и
мысы на
берегу моря имеют различные названия. Это произошло оттого, что туземцы называют их по-своему, китайцы — по-своему, а русские, в свою очередь, окрестили их своими именами. Поэтому, чтобы избежать путаницы, следует там, где живут китайцы, придерживаться названий китайских, там, где обитают тазы, не следует руководствоваться названиями, данными русскими. Последние имеют место только на картах и местным жителям совершенно не известны.
К югу от
мыса Бринера, в 200 м от
берега, из воды торчат еще две скалы, именуемые, как и всегда, Братом и Сестрой.
Животное это распространено по всему Уссурийскому краю, но чаще всего встречается в северной его половине и на
берегу моря между
мысом Гиляк и устьем Амура.
— Это тесть! — проговорил пан Данило, разглядывая его из-за куста. — Зачем и куда ему идти в эту пору? Стецько! не зевай, смотри в оба глаза, куда возьмет дорогу пан отец. — Человек в красном жупане сошел на самый
берег и поворотил к выдавшемуся
мысу. — А! вот куда! — сказал пан Данило. — Что, Стецько, ведь он как раз потащился к колдуну в дупло.
Горохов
мыс выдавался в Ключевую зеленым языком. Приятно было свернуть с пыльной дороги и брести прямо по зеленой сочной траве, так и обдававшей застоявшимся тяжелым ароматом. Вышли на самый
берег и сделали привал. Напротив, через реку, высились обсыпавшиеся красные отвесы крутого
берега, под которым проходила старица, то есть главное русло реки.
Место под мельницу было выбрано на левом
берегу, на каменном
мысу, вдававшемся в Ключевую.
Не доезжая верст пяти, «Первинка» чуть не села на мель, речная галька уже шуршала по дну, но опасность благополучно миновала. Вдали виднелись трубы вальцовой мельницы и стеаринового завода, зеленая соборная колокольня и новое здание прогимназии. Галактион сам командовал на капитанском мостике и сильно волновался. Вон из-за
мыса выглянуло и предместье. Город отделялся от реки болотом, так что приставать приходилось у пустого
берега.
Мы обогнули Крильон и вошли в залив Аниву 12 сентября перед полуднем; виден весь
берег от одного
мыса до другого, хотя залив имеет в диаметре около 80–90 верст.
Вправо темною тяжелою массой выдается в море
мыс Жонкьер, похожий на крымский Аю-Даг; на вершине его ярко светится маяк, а внизу, в воде, между нами и
берегом стоят три остроконечных рифа — «Три брата».
В шесть часов были в самом узком месте пролива, между
мысами Погоби и Лазарева, и очень близко видели оба
берега, в восемь проходили мимо Шапки Невельского — так называется гора с бугром на вершине, похожим на шапку.
Мне рассказывали, что в последнее время каторжные, чтобы не идти по охраняемому западному побережью, начинают уже пробовать другой путь, а именно на восток, к Ныйскому заливу, оттуда по
берегу Охотского моря на север к
мысу Марии и Елизаветы, и затем к югу, чтобы переплыть пролив против
мыса Пронге.
Он прошел вдоль восточного
берега и, обогнув северные
мысы Сахалина, вступил в самый пролив, держась направления с севера на юг, и, казалось, был уже совсем близок к разрешению загадки, но постепенное уменьшение глубины до 3 1/2 сажен, удельный вес воды, а главное, предвзятая мысль заставили и его признать существование перешейка, которого он не видел.
Около
мыса Хоэ залило в катере машину; девять человек утонули и были выброшены на
берег, и спасся на доске только один, бывший на катере рулевым.
На всем протяжении от бухты Аука до самого
мыса Сюркум нигде нет места, где бы могла пристать лодка и где можно было бы высадиться на
берег и найти защиту от непогоды.
Я оглянулся и увидел столб дыма, подымающийся из-за
мыса, отделяющего бухту Чжуанка от бухты Дата. Сначала я тоже подумал, что это дым парохода, но мне показалось странным, что судно держится так близко к
берегу, да, кроме того, ему и незачем заходить за этот
мыс.
Работы у «убитых коломенок» было по горло. Мужики вытаскивали из воды кули с разбухшим зерном, а бабы расшивали кули и рассыпали зерно на
берегу, чтобы его охватывало ветром и сушило солнышком. Но зерно уже осолодело и от него несло затхлым духом.
Мыс сразу оживился. Бойкие заводские бабы работали с песнями, точно на помочи. Конечно, в первую голову везде пошла развертная солдатка Аннушка, а за ней Наташка. Они и работали везде рядом, как привыкли на фабрике.
Кучер не спрашивал, куда ехать. Подтянув лошадей, он лихо прокатил мимо перемен, проехал по
берегу Березайки и, повернув на
мыс, с шиком въехал в открытые ворота груздевского дома, глядевшего на реку своими расписными ставнями, узорчатою вышкой и зеленым палисадником. Было еще рано, но хозяин выскочил на крыльцо в шелковом халате с болтавшимися кистями, в каком всегда ходил дома и даже принимал гостей.
Заозерный завод, раскидавший свои домики по
берегу озера, был самым красивым в Кукарском округе. Ряды крепких изб облепили низкий
берег в несколько рядов; крайние стояли совсем в лесу. Выдавшийся в средине озера крутой и лесистый
мыс образовал широкий залив; в глубине озера зелеными пятнами выделялись три острова. Обступившие кругом лесистые горы образовали рельефную зеленую раму. Рассыпной Камень лежал массивной синевато-зеленой глыбой на противоположном
берегу, как отдыхавший великан.
Войдя в порт, я, кажется мне, различаю на горизонте, за
мысом,
берега стран, куда направлены бугшприты кораблей, ждущих своего часа; гул, крики, песня, демонический вопль сирены — все полно страсти и обещания. А над гаванью — в стране стран, в пустынях и лесах сердца, в небесах мыслей — сверкает Несбывшееся — таинственный и чудный олень вечной охоты.
Вдруг оглушительный свист… Еще два коротких, ответный свист, и лодка прорезала полосу камыша, отделявшего от протока заливчик, на
берегу которого, на острове ли, на
мысу ли, торчали над прибрежным камышом ветлы-раскоряки — их можно уже рассмотреть сквозь посветлевший, зеленоватый от взошедшей луны туман.
Бурлаки обрадовались возможности обсушиться на
берегу и перехватить горяченького. Ждали лодки, на которой Бубнов отправился спасать тонувших бурлаков. Скоро она показалась из-за
мыса и быстро нас догнала.
«Нос на отрыск» применяется тогда, когда барка должна идти носом близко к
берегу, как это бывает около
мысов.
Справа по обрыву стоял лес, слева блестело утреннее красивое море, а ветер дул на счастье в затылок. Я был рад, что иду
берегом. На гравии бежали, шумя, полосы зеленой воды, отливаясь затем назад шепчущей о тишине пеной. Обогнув
мыс, мы увидели вдали, на изгибе лиловых холмов
берега, синюю крышу с узким дымком флага, и только тут я вспомнил, что Эстамп ждет известий. То же самое, должно быть, думал Дюрок, так как сказал...
Между тем неотложное дело требует их на
мыс Гардена или, как мы назвали его, «Троячка» — по образу трех скал, стоящих в воде у
берега.
Девица всколыхнулась и исчезла за угол, а мы, немедленно следуя ее указанию, и так скоро, как только позволяло дыхание, кинулись на ближайший спуск к
берегу, где, как увидели, нам предстоит обогнуть небольшой
мыс — в правой стороне от Сигнального Пустыря.
Полканов шёл по
берегу, причудливо изрезанному песчаными
мысами и маленькими заливами, окружёнными зеленью, — почти каждые пять шагов открывали пред ним новую картину.
Весь наш караван остановился у
мыса, ожидая приближения заинтересовавшего всех предмета. Белая ледяная каша между тем тихо подвигалась к нам, и было заметно, что черная точка на ней меняет место, как бы действительно переправляясь по льдинам к нашему
берегу.