Неточные совпадения
Новая точка, еще точка… сперва черная, потом ярко-оранжевая; образуется целая связь светящихся точек и затем — настоящее
море, в котором утопают все отдельные подробности, которое крутится в
берегах своею собственною силою, которое издает свой собственный треск, гул и свист.
Еще во времена Бородавкина летописец упоминает о некотором Ионке Козыре, который, после продолжительных странствий по теплым
морям и кисельным
берегам, возвратился в родной город и привез с собой собственного сочинения книгу под названием:"Письма к другу о водворении на земле добродетели". Но так как биография этого Ионки составляет драгоценный материал для истории русского либерализма, то читатель, конечно, не посетует, если она будет рассказана здесь с некоторыми подробностями.
Алексей Александрович думал тотчас стать в те холодные отношения, в которых он должен был быть с братом жены, против которой он начинал дело развода; но он не рассчитывал на то
море добродушия, которое выливалось из
берегов в душе Степана Аркадьича.
Между тем луна начала одеваться тучами и на
море поднялся туман; едва сквозь него светился фонарь на корме ближнего корабля; у
берега сверкала пена валунов, ежеминутно грозящих его потопить.
Берег обрывом спускался к
морю почти у самых стен ее, и внизу с беспрерывным ропотом плескались темно-синие волны.
Бывало, пушка зоревая
Лишь только грянет с корабля,
С крутого
берега сбегая,
Уж к
морю отправляюсь я.
Потом за трубкой раскаленной,
Волной соленой оживленный,
Как мусульман в своем раю,
С восточной гущей кофе пью.
Иду гулять. Уж благосклонный
Открыт Casino; чашек звон
Там раздается; на балкон
Маркёр выходит полусонный
С метлой в руках, и у крыльца
Уже сошлися два купца.
Все были хожалые, езжалые: ходили по анатольским
берегам, по крымским солончакам и степям, по всем речкам большим и малым, которые впадали в Днепр, по всем заходам [Заход — залив.] и днепровским островам; бывали в молдавской, волошской, в турецкой земле; изъездили всё Черное
море двухрульными козацкими челнами; нападали в пятьдесят челнов в ряд на богатейшие и превысокие корабли, перетопили немало турецких галер и много-много выстреляли пороху на своем веку.
Это было то место Днепра, где он, дотоле спертый порогами, брал наконец свое и шумел, как
море, разлившись по воле; где брошенные в средину его острова вытесняли его еще далее из
берегов и волны его стлались широко по земле, не встречая ни утесов, ни возвышений.
«Секрет» шел в
море, удаляясь от
берега.
Грэй взял направление к открытому
морю, затем стал держаться левого
берега. Ему было все равно, куда плыть. Руль глухо журчал; звякали и плескали весла, все остальное было
морем и тишиной.
Некоторое время «Секрет» шел пустым
морем, без
берегов; к полудню открылся далекий
берег.
Вот, некогда, на
берегу морском,
При стаде он своём
В день ясный сидя
И видя,
Что на
Море едва колышется вода
(Так
Море присмирело),
И плавно с пристани бегут по ней суда:
«Мой друг!» сказал: «опять ты денег захотело,
Но ежели моих — пустое дело!
Однако же поход его не долог был;
Обманчивость,
Морям природну,
Он скоро испытал: лишь
берег вон из глаз,
Как буря поднялась...
С
моря дул холодный ветер, река синевато вспухла, тяжелые волны голодно лижут гранит
берегов.
У него незаметно сложилось странное впечатление: в России бесчисленно много лишних людей, которые не знают, что им делать, а может быть, не хотят ничего делать. Они сидят и лежат на пароходных пристанях, на станциях железных дорог, сидят на
берегах рек и над
морем, как за столом, и все они чего-то ждут. А тех людей, разнообразным трудом которых он восхищался на Всероссийской выставке, тех не было видно.
— История, дорогой мой, поставила пред нами задачу: выйти на
берег Тихого океана, сначала — через Маньчжурию, затем, наверняка, через Персидский залив. Да, да — вы не улыбайтесь. И то и другое — необходимо, так же, как необходимо открыть Черное
море. И с этим надобно торопиться, потому что…
Но гора осыпалась понемногу,
море отступало от
берега или приливало к нему, и Обломов мало-помалу входил в прежнюю нормальную свою жизнь.
И на Выборгской стороне, в доме вдовы Пшеницыной, хотя дни и ночи текут мирно, не внося буйных и внезапных перемен в однообразную жизнь, хотя четыре времени года повторили свои отправления, как в прошедшем году, но жизнь все-таки не останавливалась, все менялась в своих явлениях, но менялась с такою медленною постепенностью, с какою происходят геологические видоизменения нашей планеты: там потихоньку осыпается гора, здесь целые века
море наносит ил или отступает от
берега и образует приращение почвы.
Мы взроем вам землю, украсим ее, спустимся в ее бездны, переплывем
моря, пересчитаем звезды, — а вы, рождая нас,
берегите, как провидение, наше детство и юность, воспитывайте нас честными, учите труду, человечности, добру и той любви, какую Творец вложил в ваши сердца, — и мы твердо вынесем битвы жизни и пойдем за вами вслед туда, где все совершенно, где — вечная красота!
— Я была где-то на
берегу, — продолжала Вера, — у
моря, передо мной какой-то мост, в
море. Я побежала по мосту — добежала до половины; смотрю, другой половины нет, ее унесла буря…
И он тоже с тринадцати лет ходит в
море и двух лет сряду никогда не жил на
берегу.
Китайское
море. — Шквалы. — Выход в Тихий океан. — Ураган. — Штили и жары. — Остров Пиль, порт Ллойд. — Корвет «Оливуца» и транспорт Американской компании «Князь Меншиков». — Курьеры из России. — Поселенцы. — Прогулка, обед и вечер на
берегу.
Чусанские китайцы снабжают почти все
берега Китая рыбою, за которою выезжают на нескольких тысячах лодок далеко в
море».
Мы, по-вчерашнему, в
море; вдали синеют
берега; это мы видели всякий день, идучи под
берегом Люсона.
Направо идет высокий холм с отлогим
берегом, который так и манит взойти на него по этим зеленым ступеням террас и гряд, несмотря на запрещение японцев. За ним тянется ряд низеньких, капризно брошенных холмов, из-за которых глядят серьезно и угрюмо довольно высокие горы, отступив немного, как взрослые из-за детей. Далее пролив, теряющийся в
море; по светлой поверхности пролива чернеют разбросанные камни. На последнем плане синеет мыс Номо.
По изустным рассказам свидетелей, поразительнее всего казалось переменное возвышение и понижение
берега: он то приходил вровень с фрегатом, то вдруг возвышался саженей на шесть вверх. Нельзя было решить, стоя на палубе, поднимается ли вода, или опускается самое дно
моря? Вращением воды кидало фрегат из стороны в сторону, прижимая на какую-нибудь сажень к скалистой стене острова, около которого он стоял, и грозя раздробить, как орех, и отбрасывая опять на середину бухты.
Моря уже не видать: оно со всех сторон заперто
берегами; от волнения безопасно, а бассейн огромный.
5 мая. Японское
море; корейский
берег.
В сказанный час, даже в темноте, увидели
берег, промчались через пролив благополучно — и вот мы опять в Китайском
море.
Дорога, первые 12 миль, идет по
берегу, то у подошвы утесов, то песками, или по ребрам скал, все по шоссе; дорога невеселая, хотя
море постоянно в виду, а над головой теснятся утесы, усеянные кустарниками, но все это мрачно, голо.
На
море его не чувствуешь: жар умеряется ветром, зато на
берегу!
Покойно, правда, было плавать в этом безмятежном царстве тепла и безмолвия: оставленная на столе книга, чернильница, стакан не трогались; вы ложились без опасения умереть под тяжестью комода или полки книг; но сорок с лишком дней в
море!
Берег сделался господствующею нашею мыслью, и мы немало обрадовались, вышедши, 16-го февраля утром, из Южного тропика.
Можно определить и так: это такой ветер, который большие военные суда, купеческие корабли, пароходы, джонки, лодки и все, что попадется на
море, иногда и самое
море, кидает на
берег, а крыши, стены домов, деревья, людей и все, что попадется на
берегу, иногда и самый
берег, кидает в
море.
А кто знает имена многих и многих титулярных и надворных советников, коллежских асессоров, поручиков и майоров, которые каждый год ездят в непроходимые пустыни, к
берегам Ледовитого
моря, спят при 40˚ мороза на снегу — и все это по казенной надобности?
— Бог знает, где лучше! — отвечал он. — Последний раз во время урагана потонуло до восьмидесяти судов в
море, а на
берегу опрокинуло целый дом и задавило пять человек; в гонконгской гавани погибло без счета лодок и с ними до ста человек.
Он построен на
море, на камне, в нескольких милях от
берега.
Далее нельзя было предвидеть, какое положение пришлось бы принять по военным обстоятельствам: оставаться ли у своих
берегов, для защиты их от неприятеля, или искать встречи с ним на открытом
море.
А это так же обыкновенно на
море, как если б сказать на
берегу: «Дождь идет, или пасмурно, ясно».
От
берегов Охотского
моря до Якутска нет ни капли вина.
А бухта отличная: на
берегу видна деревня и ряд террас, обработанных до последней крайности, до самых вершин утесов и вплоть до крутых обрывов к
морю, где уже одни каменья стоймя опускаются в океан и где никакая дикая коза не влезет туда.
Впереди синее
море, над головой синее небо, да солнце, как горячий уголь, пекло лицо, а сзади кучка гор жмутся друг к другу плечами, будто проводить нас, пожелать счастливого пути. Это
берега Бонин-Cима: прощай, Бонин-Cима!
Но холодно; я прятал руки в рукава или за пазуху, по карманам, носы у нас посинели. Мы осмотрели, подойдя вплоть к
берегу, прекрасную бухту, которая лежит налево, как только входишь с
моря на первый рейд. Я прежде не видал ее, когда мы входили: тогда я занят был рассматриванием ближних
берегов, батарей и холмов.
Эти птицы одни оживляют
море: мы видели их иногда на расстоянии 500 миль от ближайшего
берега.
«Какое наслаждение, после долгого странствования по
морю, лечь спать на
берегу в постель, которая не качается, где со столика ничего не упадет, где над вашей головой не загремит ни бизань-шкот, ни грота-брас, где ничто не шелохнется!..» — думал я… и вдруг вспомнил, что здесь землетрясения — обыкновенное, ежегодное явление. Избави Боже от такой качки!
Молодые черепахи, вылупившись, спешили к
морю, но на пути их ждали бесчисленные враги: на
берегу клевали птицы, в
море во множестве пожирали шарки (акулы).
Но лишь только задул противный ветер, стали опасаться, что он задержит нас долго в
море, и решили
беречь свежие припасы.
Хотя наш плавучий мир довольно велик, средств незаметно проводить время было у нас много, но все плавать да плавать! Сорок дней с лишком не видали мы
берега. Самые бывалые и терпеливые из нас с гримасой смотрели на
море, думая про себя: скоро ли что-нибудь другое? Друг на друга почти не глядели, перестали заниматься, читать. Всякий знал, что подадут к обеду, в котором часу тот или другой ляжет спать, даже нехотя заметишь, у кого сапог разорвался или панталоны выпачкались в смоле.
Нет,
берег, видно, нездоров мне. Пройдусь по лесу, чувствую утомление, тяжесть; вчера заснул в лесу, на разостланном брезенте, и схватил лихорадку. Отвык совсем от
берега. На фрегате, в
море лучше. Мне хорошо в моей маленькой каюте: я привык к своему уголку, где повернуться трудно; можно только лечь на постели, сесть на стул, а затем сделать шаг к двери — и все тут. Привык видеть бизань-мачту, кучу снастей, а через борт
море.
Я пошел
берегом к баркасу, который ушел за мыс, почти к
морю, так что пришлось идти версты три. Вскоре ко мне присоединились барон Шлипенбах и Гошкевич, у которого в сумке шевелилось что-то живое: уж он успел набрать всякой всячины; в руках он нес пучок цветов и травы.
На
берегу замечаются только одни дни, а в
море, в качке, спишь не когда хочешь, а когда можешь.