Неточные совпадения
Сложив обе дощечки, из коих железная была меньше деревянной, он связал их вместе накрепко, крест-накрест,
ниткой; потом аккуратно и щеголевато увертел их в чистую
белую бумагу и обвязал так, чтобы помудренее было развязать.
И Боже мой, какими знаниями поменялись они в хозяйственном деле, не по одной только кулинарной части, но и по части холста,
ниток, шитья, мытья
белья, платьев, чистки блонд, кружев, перчаток, выведения пятен из разных материй, также употребления разных домашних лекарственных составов, трав — всего, что внесли в известную сферу жизни наблюдательный ум и вековые опыты!
Тонкие породистые руки с длинными пальцами были выпростаны поверх голубого сарафана с затканными серебряными цветочками;
белая кисейная рубашка открывала полную, немного смуглую шею, перехваченную жемчужной
ниткой.
Никто не скажет также, чтобы он когда-либо утирал нос полою своего балахона, как то делают иные люди его звания; но вынимал из пазухи опрятно сложенный
белый платок, вышитый по всем краям красными
нитками, и, исправивши что следует, складывал его снова, по обыкновению, в двенадцатую долю и прятал в пазуху.
Хлебом арестант платит тому, кто убирает камеру, кто работает вместо него, кто мирволит его слабостям; хлебом он платит за иголки,
нитки и мыло; чтобы разнообразить свою скудную, крайне однообразную, всегда соленую пищу, он копит хлеб и потом меняет в майдане на молоко,
белую булку, сахар, водку…
У нас там водопад был, небольшой, высоко с горы падал и такою тонкою
ниткой, почти перпендикулярно, —
белый, шумливый, пенистый; падал высоко, а казалось, довольно низко, был в полверсте, а казалось, что до него пятьдесят шагов.
Тамара с голыми
белыми руками и обнаженной шеей, обвитой
ниткой искусственного жемчуга, толстая Катька с мясистым четырехугольным лицом и низким лбом — она тоже декольтирована, но кожа у нее красная и в пупырышках; новенькая Нина, курносая и неуклюжая, в платье цвета зеленого попугая; другая Манька — Манька Большая или Манька Крокодил, как ее называют, и — последней — Сонька Руль, еврейка, с некрасивым темным лицом и чрезвычайно большим носом, за который она и получила свою кличку, но с такими прекрасными большими глазами, одновременно кроткими и печальными, горящими и влажными, какие среди женщин всего земного шара бывают только у евреек.
Хорошо еще, что терпеть приводилось недолго: осень была уже на носу, чему ясным доказательством служили длинные
белые волокнистые
нитки тенетника, носившиеся в воздухе, а также и дикие гуси, вереницами перелетавшие каждый день Оку.
Мальчик тоже держал руки сжавши на груди, но смотрел в бок на окно, на котором сидел
белый котенок, преграциозно раскачивающий лапкою привешенное на
нитке красное райское яблочко.
Зима отошла, и
белый снег по ней подернулся траурным флером; дороги совсем почернели; по пригоркам показались проталины, на которых качался иссохший прошлогодний полынь, а в лощинах появились зажоры, в которых по самое брюхо тонули крестьянские лошади; бабы городили под окнами из ракитовых колышков козлы, натягивали на них суровые
нитки и собирались расстилать небеленые холсты; мужики пробовали раскидывать по конопляникам навоз, брошенный осенью в кучах.
Тогда она, обвисая на костылях, развернула сверток, и выпало длинное снежно-белое полотенце с безыскусственным красным вышитым петухом. Так вот что она прятала под подушку на осмотрах. То-то, я помню,
нитки лежали на столике.
Яков прислонился к лодке и зорко смотрел на него, потирая рукой ушибленную голову. Один рукав его рубахи был оторван и висел на
нитке, ворот тоже был разорван,
белая потная грудь лоснилась на солнце, точно смазанная жиром. Он чувствовал теперь презрение к отцу; он считал его сильнее, и, глядя, как отец, растрепанный и жалкий, сидит на песке и грозит ему кулаками, он улыбался снисходительной, обидной улыбкой сильного слабому.
В руках мужичонка ружье. Заржавленная трубка в аршин длиною, с прицелом, напоминающим добрый сапожный гвоздь, вделана в
белый самоделковый приклад, выточенный очень искусно из ели, с вырезками, полосками и цветами. Не будь этого приклада, ружье не было бы похоже на ружье, да и с ним оно напоминает что-то средневековое, не теперешнее… Курок, коричневый от ржавчины, весь опутан проволокой и
нитками. А всего смешнее
белый лоснящийся шомпол, только что срезанный с вербы. Он сыр, свеж и много длиннее ствола.
Она была та, совершенно та, которую он любил, и одежда ее была та же, на полной
белой шее была
нитка жемчугу, и прелестные руки были обнажены выше локтя.
Двойная
нитка крупного жемчуга покоилась на полуоткрытой шее цвета лепестков
белой чайной розы. Бледный румянец на щеках и какая-то дымка затаенной грусти, не сходившей с личика девушки, да сосредоточенный взгляд прекрасных глаз объясняли опасения няньки, что ее питомице недужится.
Когда они проснулись, был уже вечер. На столе, покрытом скатертью с красною оторочкой, горела сальная свеча. Девочка, проворная, как белка, ставила на него огромные ломти черного хлеба и огромную деревянную солоницу с узорочною резьбой. Хозяйки не видать было. Котенок играл бумажкой, которую на
нитке спускала с полатей трехлетняя девочка. Из-под
белых волос ее, расправленных гребешком, словно волны молодого барашка, и свесившихся вместе с головой, можно было только видеть два голубые плутоватые глазка.
Ее хорошенькая головка, глубокий взгляд, несколько строгий профиль, немного смуглый цвет матовой кожи ручались за успех, о котором она мечтала и который заранее ее волновал, покрывал обыкновенно бледные щеки легким румянцем. Небольшая
нитка жемчуга на шее, две большие жемчужины в маленьких ушках, золотой гладкий браслет на левой руке поверх длинной
белой перчатки довершали ее наряд.
Широко открытый рот с чистыми и ровными, точно по
нитке обрезанными зубами был туго набит золотистым песком; и по всему лицу — во впадинах глаз, среди
белых ресниц, в русых волосах и огненно-рыжей бороде желтел тот же красивый, золотистый песок.
— Молчи! — прохрипел Павел, и еще раз сунул куда-то нож, и еще. При каждом ударе женщина дергалась, как игрушечный клоун на
нитке, и шире открывала рот с широкими и
белыми зубами, среди которых вздувались пузырьки кровавой пены. Она уже молчала, но Павлу все еще слышался ее пронзительный, ужасный вой, и он хрипел...
В соседний бенуар вошла высокая, красивая дама с огромною косой и очень оголенными,
белыми, полными плечами и шеей, на которой была двойная
нитка больших жемчугов, и долго усаживалась, шумя своим толстым шелковым платьем.
— Исповедаться, — быстро и охотно ответил Мосягин и дружелюбно оскалил
белые зубы, такие ровные, как будто они были отрезаны по
нитке.