Неточные совпадения
[В некоторых, более лесных уездах Оренбургской губернии, где растут породы и смолистых дерев, водятся олени, рыси и росомахи; в гористых местах — дикие козы, а в камышах и камышистых уремах по Уралу — кабаны] Между белками попадаются очень белесоватые, почти
белые, называемые почему-то горлянками, и белки-летяги: последние имеют с обеих сторон, между переднею и заднею
лапкою, кожаную тонкую перепонку, которая, растягиваясь, помогает им прыгать с дерева на дерево, на весьма большое расстояние.
Селезень красив необыкновенно; голова и половина шеи у него точно из зеленого бархата с золотым отливом; потом идет кругом шеи
белая узенькая лента; начиная от нее грудь или зоб темно-багряный; брюхо серо-беловатое с какими-то узорными и очень красивыми оттенками; в хвосте нижние перышки
белые, короткие и твердые; косички зеленоватые и завиваются колечками;
лапки бледно-красноватые, нос желто-зеленого цвета.
Но и она, моя лилейная и левкойная подруга, моя роза
белая, непорочная, благоуханная и добрая, и она снялась вслед за мною; поступью легкою ко мне сзади подкралась и, положив на плечи мне свои малые
лапки, сказала...
Изредка, впрочем, открывались ровные, гладкие площадки тонкого песку, усеянные мелкими
белыми раковинами и испещренные
лапками речных куликов.
Мальчик тоже держал руки сжавши на груди, но смотрел в бок на окно, на котором сидел
белый котенок, преграциозно раскачивающий
лапкою привешенное на нитке красное райское яблочко.
Минуты три в комнате были слышны только вздохи и тихий, неровный шепот; даже
белый котенок перестал колыхать
лапкой свое яблочко.
В этот день я смотрел из окна чертежной на
белый пустой парк, и вдруг мне показалось, что в глубине аллеи я вижу Урманова. Он шел по цельному снегу и остановился у одной скамейки. Я быстро схватил в вестибюле шляпу и выбежал. Пробежав до половины аллеи, я увидел глубокий след, уходивший в сторону Ивановского грота. Никого не было видно, кругом лежал снег, чистый, нетронутый. Лишь кое-где виднелись оттиски вороньих
лапок, да обломавшиеся от снега черные веточки пестрили
белую поверхность темными черточками.
И затем, обернувшись к жертвеннику, он принял из рук помощника
белого голубя с красными
лапками, отрезал птице голову, вынул у нее из груди сердце и кровью ее окропил жертвенник и священный нож.
Выйдет он в свой парк, в котором он когда-то нежил свое тело рыхлое,
белое, рассыпчатое, как кошка, в один миг, взлезет на самую вершину дерева и стережет оттуда. Прибежит это заяц, встанет на задние
лапки и прислушивается, нет ли откуда опасности, — а он уж тут как тут. Словно стрела соскочит с дерева, вцепится в свою добычу, разорвет ее ногтями, да так со всеми внутренностями, даже со шкурой, и съест.
Он совсем ослаб. Теперь молодые деревья прямо, без всяких стеснений, били его по лицу, издеваясь над его беспомощным положением. В одном месте на прогалину выбежал
белый ушкан (заяц), сел на задние
лапки, повел длинными ушами с черными отметинками на концах и стал умываться, делая Макару самые дерзкие рожи. Он давал ему понять, что он отлично знает его, Макара, — знает, что он и есть тот самый Макар, который настроил в тайге хитрые машины для его, зайца, погибели. Но теперь он над ним издевался.
И вообразите: только что стал я подходить к лавкам — глядь, ползет ко мне навстречу фризовая шинель и под мышкой несет легавого щенка, двухмесячного, коричневой шерсти, белогубого, с
белыми передними
лапками.
Сбежались музыканты, — вот так постирушка. По всем порткам, рубахам жирной сажей следки понатопаны. Да и следки какие-то несуразные: то ли селезень с медвежонком сажу на
белье месили, то ли обезьяна заморская, из трубы вылезши, на передних
лапках по
белью краковяк танцевала…