Неточные совпадения
Сегодняшняя вечерняя заря была опять очень интересной и поражала разнообразием красок. Крайний горизонт был
багровый, небосклон оранжевый, затем желтый, зеленый и в зените мутно-бледный. Это была паутина перистых
облаков. Мало-помалу она сгущалась и наконец превратилась в слоистые тучи. Часов в 10 вечера за нею скрылись последние звезды. Началось падение барометра.
Так промаялись мы еще целые сутки, и только к вечеру третьего дня ветер начал понемногу стихать. Тяжелые тучи еще продолжали свое настойчивое движение, но порой сквозь них пробивались
багровые лучи заката. В темных
облаках, в ослепительной белизне свежевыпавшего снега и в багрово-золотистом сиянии вечерней зари чувствовалось приближение хорошей погоды.
Теперь там пылала
багровая заря, окрасившая в пурпур большие кучевые
облака, омытые дождями сопки, вдали деревья в лесу, с которых ветер не успел еще стряхнуть алмазные капли воды.
Севастополь, всё тот же, с своею недостроенной церковью, колонной, набережной, зеленеющим на горе бульваром и изящным строением библиотеки, с своими маленькими лазуревыми бухточками, наполненными мачтами, живописными арками водопроводов и с
облаками синего порохового дыма, освещаемыми иногда
багровым пламенем выстрелов; всё тот же красивый, праздничный, гордый Севастополь, окруженный с одной стороны желтыми дымящимися горами, с другой — ярко-синим, играющим на солнце морем, виднелся на той стороне бухты.
Когда они пришли в Болотово, начинало уже смеркаться. Но сумерки замедлялись огненною
багровою зарею, которая медленно потухала на западе. Надо было ждать холодной ясной ночи. Небо очистилось уже от
облаков: кое-где начинали мигать звезды. На востоке, в туманном горизонте, чуть-чуть разгоралось другое зарево: то был месяц, светлый лик которого не суждено уже было видеть Григорию… Но месяц еще не показывался.
Бросился к лестнице, — густые
облака дыма поднимались навстречу мне, по ступенькам вползали
багровые змеи, а внизу, в сенях, так трещало, точно чьи-то железные зубы грызли дерево.
Облака, поглотив огненный шар солнца, раскалились и таяли, в небе запада пролились оранжевые, золотые,
багровые реки, а из глубин их веером поднялись к зениту огромные светлые мечи, рассекая синеющее небо.
Вверху небосклона появились ясные, сероватые
облака с нежно-серебристыми краями и над сверкающей золотистыми огнями и
багровым отблеском рекой стали недвижно в бездонной лазури…
Быстрым шагом они шли по дороге среди ржи. Солнце садилось в
багровые тучи. Небо было покрыто тяжелыми, лохматыми
облаками, на юге стояла синеватая муть.
Всё далекое поле, клочковатые
облака на небе, темнеющая вдали железнодорожная станция и речка, бегущая в десяти шагах от палисадника, залиты светом
багровой, поднимающейся из-за кургана луны.
Вся южная сторона неба густо залита
багровым заревом. Небо воспалено, напряжено, зловещая краска мигает на нем и дрожит, точно пульсирует. На громадном багрово-матовом фоне рельефно вырисовываются
облака, бугры, оголенные деревья. Слышен торопливый, судорожный звон набата.
Багровая заря взошла на небо и бросила свой красноватый отблеск на землю. Настало раннее утро. Погода была переменчива. Порою ветер разгонял
облака и показывалось солнышко, то опять оно заволакивалось тучами, черным саваном висевшими над Новгородом.
Мало-помалу
облака начали редеть, затеплились огненные,
багровые пятна, и он стал освобождаться от своего таинственного покрова.
Багровая заря взошла на небо и бросила свой красноватый отблеск на землю. Настало раннее утро. Погода была переменчива. Порой ветер разгонял
облака и показывалось солнышко, то опять оно заволакивалось тучами, черным саваном повисшими над Новгородом.
Острый, как нож, смех; продолжительные, жалобные вопли; кривые полеты, как у летучей мыши, странная, дикая пляска при
багровом свете факелов, кутающих свои кривые огненные языки в красных
облаках дыма; человеческая кровь и мертвые белые головы с черными бородами…