Неточные совпадения
В спокойно тяготеющей крупной листве каштанов
стояли белые шишки цветов, их
аромат мешался с запахом росы и смолы.
Пригретый солнцем, опьяняемый хмельными
ароматами леса, Клим задремал. Когда он открыл глаза — на берегу реки
стоял Туробоев и, сняв шляпу, поворачивался, как на шарнире, вслед Алине Телепневой, которая шла к мельнице. А влево, вдали, на дороге в село, точно плыла над землей тоненькая, белая фигурка Лидии.
Ароматная паюсная, мартовская, с Сальянских промыслов, пухла на серебряных блюдах; далее сухая мешочная — тонким ножом пополам каждая икринка режется — высилась, сохраняя форму мешков, а лучшая в мире паюсная икра с особым землистым
ароматом, ачуевская — кучугур,
стояла огромными глыбами на блюдах…
Вон там еще желтеют ветреницы — это первые весенние цветы на Урале, с тонким
ароматом и меланхолическою окраской. Странная эта детская память: Нюрочка забыла молебен на площади, когда объявляли волю, а эту поездку на Самосадку запомнила хорошо и, главным образом, дорогу туда.
Стоило закрыть глаза, как отчетливо представлялся Никитич с сапогами за спиной, улыбавшийся Тишка, телега с брательниками Гущиными, которых Семка назвал телятами, первые весенние цветы.
Тележка загремела, и вскоре целое облако пыли окутало и ее, и фигуру деревенского маклера. Я сел на крыльцо, а Лукьяныч встал несколько поодаль, одну руку положив поперек груди, а другою упершись в подбородок. Некоторое время мы молчали. На дворе была тишь; солнце
стояло низко; в воздухе чуялась вечерняя свежесть, и весь он был пропитан
ароматом от только что зацветших лип.
Всплеснула маленькими красивыми руками, брякнула золотым браслетиком, засмеялась нежно, словно заплакала, достала платочек, — вытереть слезы, — и нежным
ароматом повеяла на Хрипача. И Хрипачу вдруг захотелось сказать, что она «прелестна, как ангел небесный», и что весь этот прискорбный инцидент «не
стоит одного мгновенья ее печали дорогой». Но он воздержался.
Стояла вторая половина июля, и трава уже поспела для покоса. Ничего красивее нельзя себе представить, как эти чудные горные луга, усеянные лесными островками и по всем направлениям изрезанные бойкими горными речками. От травы утром поднимался такой
аромат, что кружилась голова. Как только мы вышли из завода, наш Лыско совсем пропал, так что я думал, что он потерялся.
Ароматов, скомкав шляпу под мышкой, каким-то приниженным шагом взошел на крыльцо и продолжал молча отвешивать поклоны;
стоило большого труда упросить его взять свободный стул и сесть к столу.
Воображение дополняло то, чего не мог схватить глаз, и, кажется, в самом воздухе, в этом чудном горном воздухе, напоенном свежестью ночи и
ароматом зелени и цветов, — в нем еще
стояли подавленные стоны и тяжелые вздохи раненых.
Вечером в конторе
стояло кромешное пьянство.
Ароматов спал на постели Бучинского; его место занимал дьякон Органов.
Лунный свет, пробиваясь сквозь листья и цветы яблони, самыми причудливыми, светлыми пятнышками разбегался по лицу и всей фигуре лежавшей навзничь Катерины Львовны; в воздухе
стояло тихо; только легонький теплый ветерочек чуть пошевеливал сонные листья и разносил тонкий
аромат цветущих трав и деревьев. Дышалось чем-то томящим, располагающим к лени, к неге и к темным желаниям.
В конюшне стало совсем светло. Бородатый, старый, вонючий козел, живший между лошадей, подошел к дверям, заложенным изнутри брусом, и заблеял, озираясь назад, на конюха. Васька, босой, чеша лохматую голову, пошел отворять ему.
Стояло холодноватое, синее, крепкое осеннее утро. Правильный четырехугольник отворенной двери тотчас же застлался теплым паром, повалившим из конюшни.
Аромат инея и опавшей листвы тонко потянул по стойлам.
Даже здесь, в душной, пропитанной тяжелым запахом комнате, чувствовалось, что там, за окном,
стоит бодрый и холодный осенний день, сияет яркое, но негреющее солнце и тянет крепким
ароматом увядающего листа.
Или в пиру я пребогатом,
Где праздник для меня дают,
Где блещет стол сребром и златом,
Где тысячи различных блюд;
Там славный окорок вестфальской,
Там звенья рыбы астраханской,
Там плов и пироги
стоят,
Шампанским вафли запиваю;
И всё на свете забываю
Средь вин, сластей и
аромат.
Огромная елка
стояла посередине, слабо рисуясь в полутьме своими фантастическими очертаниями и наполняя комнату смолистым
ароматом.
Наступило утро, а с ним рассеялись и ночные тревоги. Утром, в ярком блеске солнца, бедный замок моей бабушки сразу потерял свою устрашающую таинственность. Теперь он выглядел просто полуразрушенной грузинской усадьбой давних времен, и, пожалуй,
стоило пожалеть об исчезновении того особенного, пленительного
аромата мрачной таинственности, которая не только пугала, по совести говоря, но и очаровывала.
После одной из таких поездок Степан, воротившись со степи, вышел со двора и пошел походить по берегу. В голове у него по обыкновению
стоял туман, не было ни одной мысли, а в груди страшная тоска. Ночь была хорошая, тихая. Тонкие
ароматы носились по воздуху и нежно заигрывали с его лицом. Вспомнил Степан деревню, которая темнела за рекой, перед его глазами. Вспомнил избу, огород, свою лошадь, скамью, на которой он спал с своей Марьей и был так доволен… Ему стало невыразимо больно…
Алиса Осиповна явилась однажды на урок в нарядном розовом платье, с маленьким декольте, и от нее шел такой
аромат, что казалось, будто она окутана облаком, будто
стоит только дунуть на нее, как она полетит или рассеется, как дым. Она извинилась и сказала, что может заниматься только полчаса, так как с урока пойдет прямо на бал.
Солдаты, не отвечая,
стояли посреди комнаты и с жадным любопытством оглядывали бледные шелка кушеток, снимки с Беклина на стенах, кружева больших подушек вокруг черноволосой девичьей головки. Вдыхали розовый сумрак, пропитанный нежным
ароматом.
Станция Лазарево. Блестящая пролетка с парой на отлете, кучер в синей рубашке и бархатной безрукавке, в круглой шапочке с павлиньими перьями. Мягкое покачивание, блеск солнечного утра, запах конского пота и дегтя, в теплом ветре —
аромат желтой сурепицы с темных зеленей овсов. Волнение и ожидание в душе, Зала с блестящим паркетом. Накрытый чайный стол. Володя исчез. Мы с Мишей робко
стояли у окна.
Стоял май, наш большой сад был, как яркое зеленое море, и на нем светлела белая и лиловая пена цветущей сирени.
Аромат ее заполнял комнаты. Солнце, блеск, радость. И была не просто радость, а непрерывное ощущение ее.
Скромно-горделиво
стоят березы, окутанные свежим и чистым
ароматом молодости.
Товарищи расходились. Окурки торчали в земле цветочных горшков; в тонком
аромате гостиной
стоял запах скверного табаку. Оставались только я с Алексеем, Турман и Дядя-Белый.
Извозчик остановился. В заросшей плющом каменной ограде была решетчатая калитка. Они поднялись по каменным ступенькам и пошли вверх по кипарисовой аллее. Было темно и очень тихо. В воздухе
стоял теплый, пряный
аромат глициний. Ордынцев поднес к губам руку Веры Дмитриевны и тихонько целовал ее ладонь в разрез перчатки.
Для этой же цели она наклонилась к стоявшему на столике букету и еще несколько раз жадно вдохнула в себя его чудесный
аромат. Это, казалось ей, ее успокоило. Она
стояла возле столика с букетом и глядела на дверь, в которую должен был войти граф.
Борька сел над обрывом на сухую и блестящую траву под молодыми березками. Сзади огромный дуб шумел под ветром черною вершиною. Кругом шевелились и изгибались высокие кусты донника, от его цветов носился над обрывом тихий полевой
аромат. Борька узнал место: год назад он тут долго сидел ночью накануне отъезда, и тот же тогда
стоял кругом невинный и чистый запах донника.
Подобно известному со времен Амазиса художнику Феодору, Зенон был и архитектор, и плавильщик, и лепщик, и ваятель, и во всем он был мастер, и знаток, и любитель всякого изящества, о чем и не мудрено было заключить по его жилищу, перед которым теперь
стояла Нефора, вдыхая оттуда прохладную свежесть и
аромат, разливавшийся из красивых, яркою поливой покрытых тазов, в которых рос золотистый мускус и напоял всю атмосферу своим запахом.