Неточные совпадения
Прежде, если бы Левину
сказали, что Кити умерла, и что он умер с нею вместе, и что у них дети
ангелы, и что Бог тут пред ними, — он ничему бы не удивился; но теперь, вернувшись в мир действительности, он делал большие усилия мысли, чтобы понять, что она жива, здорова и что так отчаянно визжавшее существо есть сын его.
— Так это
ангел № 1-й! —
сказал князь, когда Варенька ушла.
— Ну, так она второй
ангел, —
сказал князь улыбаясь. — Она называет
ангелом нумер 1-й М-llе Вареньку.
— Что наш
ангел? —
сказала графиня Лидия Ивановна, подразумевая Сережу.
— Ты видел? —
сказал он, крепко пожимая мне руку, — это просто
ангел!
«Прощай,
ангел мой, —
сказал я, — прощай, моя милая, моя желанная!
— На здоровье, —
сказал Алексей трубным гласом; был он ростом вершков на двенадцать выше двух аршин, широкоплечий, с круглым, румяным лицом, кудрявый, точно
ангел средневековых картин.
— Жестокие, сатанинские слова
сказал пророк Наум. Вот, юноши, куда посмотрите: кары и мести отлично разработаны у нас, а — награды? О наградах — ничего не знаем. Данты, Мильтоны и прочие, вплоть до самого народа нашего, ад расписали подробнейше и прегрозно, а — рай? О рае ничего нам не сказано, одно знаем: там
ангелы Саваофу осанну поют.
Не считаю предков
ангелами, не склонен считать их и героями, они просто более или менее покорные исполнители велений истории, которая, как вы же
сказали, с самого начала криво пошла.
Он побежал отыскивать Ольгу. Дома
сказали, что она ушла; он в деревню — нет. Видит, вдали она, как
ангел восходит на небеса, идет на гору, так легко опирается ногой, так колеблется ее стан.
— Знаю, знаю, мой невинный
ангел, но это не я говорю, это
скажут люди, свет, и никогда не простят тебе этого. Пойми, ради Бога, чего я хочу. Я хочу, чтоб ты и в глазах света была чиста и безукоризненна, какова ты в самом деле…
—
Ангел — позвольте
сказать — мой! — говорил он. — Не мучьтесь напрасно: ни казнить, ни миловать вас не нужно. Мне даже нечего и прибавлять к вашему рассказу. Какие могут быть у вас сомнения? Вы хотите знать, что это было, назвать по имени? Вы давно знаете… Где письмо Обломова?
— А если боль не пройдет, —
сказал он, — и здоровье твое пошатнется? Такие слезы ядовиты. Ольга,
ангел мой, не плачь… забудь все…
— Опомнитесь и оставьте меня! — строго
сказал он, — если в доме моего друга поселился демон, я хочу быть ангелом-хранителем его покоя…
— Поздравляю с новорожденной! — заговорила Вера развязно, голосом маленькой девочки, которую научила нянька — что
сказать мамаше утром в день ее
ангела, поцеловала руку у бабушки — и сама удивилась про себя, как память подсказала ей, что надо
сказать, как язык выговорил эти слова! — Пустое! ноги промочила вчера, голова болит! — с улыбкой старалась договорить она.
— C'est un ange, c'est un ange du ciel! [Это
ангел,
ангел небесный! (франц.)] — восклицал он. — Всю жизнь я был перед ней виноват… и вот теперь! Chere enfant, я не верю ничему, ничему не верю! Друг мой,
скажи мне: ну можно ли представить, что меня хотят засадить в сумасшедший дом? Je dis des choses charmantes et tout le monde rit… [Я говорю прелестные вещи, и все хохочут… (франц.)] и вдруг этого-то человека — везут в сумасшедший дом?
— Совершенно справедливо на этот раз изволите из себя выходить, Варвара Николавна, и я вас стремительно удовлетворю. Шапочку вашу наденьте, Алексей Федорович, а я вот картуз возьму — и пойдемте-с. Надобно вам одно серьезное словечко
сказать, только вне этих стен. Эта вот сидящая девица — это дочка моя-с, Нина Николаевна-с, забыл я вам ее представить —
ангел Божий во плоти… к смертным слетевший… если можете только это понять…
Леша, утоли ты мое сердце, будь
ангелом,
скажи правду!
Ангелу в небе я уже
сказал, но надо
сказать и
ангелу на земле.
— Алеша, а тот-то? К Грушеньке побежал! Милый
ангел,
скажи правду: была давеча Грушенька али нет?
Последние поскребки выскребет и всё тебе на голову сложит — такая, я тебе
скажу, живодерность в них сидит, во всех до единой, в этих ангелах-то, без которых жить-то нам невозможно!
Эти обе бабы, то есть Агафья и тетка ее,
скажу вперед, оказались во всей этой истории чистыми
ангелами, а сестру эту, гордячку, Катю, воистину обожали, принижали себя пред нею, горничными ее были…
А ангел-хранитель ее стоит да и думает: какую бы мне такую добродетель ее припомнить, чтобы Богу
сказать.
Когда страшный и премудрый дух поставил тебя на вершине храма и
сказал тебе: «Если хочешь узнать, Сын ли ты Божий, то верзись вниз, ибо сказано про того, что
ангелы подхватят и понесут его, и не упадет и не расшибется, и узнаешь тогда, Сын ли ты Божий, и докажешь тогда, какова вера твоя в Отца твоего», но ты, выслушав, отверг предложение и не поддался и не бросился вниз.
— Я беден, но… не
скажу, что очень честен, но… обыкновенно в обществе принято за аксиому, что я падший
ангел.
— Прощай,
ангел, давеча ты за меня заступился, век не забуду. Я тебе одно словечко завтра
скажу… только еще подумать надо…
— Бедная, бедная моя участь, —
сказал он, горько вздохнув. — За вас отдал бы я жизнь, видеть вас издали, коснуться руки вашей было для меня упоением. И когда открывается для меня возможность прижать вас к волнуемому сердцу и
сказать:
ангел, умрем! бедный, я должен остерегаться от блаженства, я должен отдалять его всеми силами… Я не смею пасть к вашим ногам, благодарить небо за непонятную незаслуженную награду. О, как должен я ненавидеть того, но чувствую, теперь в сердце моем нет места ненависти.
— Ну, теперь пойдет голова рассказывать, как вез царицу! —
сказал Левко и быстрыми шагами и радостно спешил к знакомой хате, окруженной низенькими вишнями. «Дай тебе бог небесное царство, добрая и прекрасная панночка, — думал он про себя. — Пусть тебе на том свете вечно усмехается между
ангелами святыми! Никому не расскажу про диво, случившееся в эту ночь; тебе одной только, Галю, передам его. Ты одна только поверишь мне и вместе со мною помолишься за упокой души несчастной утопленницы!»
— Вот, смотрите на нее, — говорила Настасья Филипповна, дрожа от озлобления, — на эту барышню! И я ее за
ангела почитала! Вы без гувернантки ко мне пожаловали, Аглая Ивановна?.. А хотите… хотите, я вам
скажу сейчас прямо, без прикрас, зачем вы ко мне пожаловали? Струсили, оттого и пожаловали.
— Ах, не говорите таких ужасных слов, — перебила его Варвара Павловна, — пощадите меня, хотя… хотя ради этого
ангела… — И,
сказавши эти слова, Варвара Павловна стремительно выбежала в другую комнату и тотчас же вернулась с маленькой, очень изящно одетой девочкой на руках. Крупные русые кудри падали ей на хорошенькое румяное личико, на больше черные заспанные глаза; она и улыбалась, и щурилась от огня, и упиралась пухлой ручонкой в шею матери.
— И вот что я хотела вам еще
сказать, Федор Иваныч, — продолжала Марья Дмитриевна, слегка подвигаясь к нему, — если б вы видели, как она скромно себя держит, как почтительна! Право, это даже трогательно. А если б вы слышали, как она о вас отзывается! Я, говорит, перед ним кругом виновата; я, говорит, не умела ценить его, говорит; это, говорит,
ангел, а не человек. Право, так и говорит:
ангел. Раскаяние у ней такое… Я, ей-богу, и не видывала такого раскаяния!
Действительно, Нюрочка все припомнила, даже ту фразу, которую тогда кучер Семка
сказал Аграфене: «Ты, Аграфена, куды телят-то повезла?» Нюрочка тогда весело смеялась. Это объяснение с Аглаидой успокоило ее, но прежнего восторженного чувства к послушнице не осталось и следа: оно было разбито. Теперь перед ней была самая обыкновенная женщина, а не черный
ангел.
— На постель, на постель, мой
ангел. Тетушка так
сказала, — отвечала сестра Феоктиста.
— Вот так штука!
Скажите, младенец какой! Таких, как вы, Жорочка, в деревне давно уж женят, а он: «Как товарищ!» Ты бы еще у нянюшки или у кормилки спросился! Тамара,
ангел мой, вообрази себе: я его зову спать, а он говорит: «Как товарищ!» Вы что же, господин товарищ, гувернан ихний?
— Мне все равно. Я его немножко знаю. Сначала будет кричать: «Кельнер, шампанского!», потом расплачется о своей жене, которая —
ангел, потом
скажет патриотическую речь и, наконец, поскандалит из-за счета, но не особенно громко. Да ничего, он занятный.
— Ну, так я,
ангел мой, поеду домой, —
сказал полковник тем же тихим голосом жене. — Вообразите, какое положение, — обратился он снова к Павлу, уже почти шепотом, — дяденька, вы изволите видеть, каков; наверху княгиня тоже больна, с постели не поднимается; наконец у нас у самих ребенок в кори; так что мы целый день — то я дома, а Мари здесь, то я здесь, а Мари дома… Она сама-то измучилась; за нее опасаюсь, на что она похожа стала…
— Я больше перелагаю-с, — подхватил Салов, — и для первого знакомства, извольте, я
скажу вам одно мое новое стихотворение. Господин Пушкин, как, может быть, вам небезызвестно, написал стихотворение «
Ангел»: «В дверях Эдема
ангел нежный» и проч. Я на сию же тему изъяснился так… — И затем Салов зачитал нараспев...
— А
скажите,
ангел мой, зачем вы тогда вдруг так неожиданно уехали из Москвы за границу? — спросил Вихров.
— Нелли,
ангел! —
сказал я, — хочешь ли ты быть нашим спасением? Хочешь ли спасти всех нас?
Милый
ангел Наташа! Еще в этот же вечер, несмотря на свое горе, она смогла-таки принять участие и в моих заботах, когда я, видя, что она немножко успокоилась, или, лучше
сказать, устала, и думая развлечь ее, рассказал ей о Нелли… Мы расстались в этот вечер поздно; я дождался, пока она заснула, и, уходя, просил Мавру не отходить от своей больной госпожи всю ночь.
— Рассказывай мне,
ангел мой, —
сказала она, — я буду тебя слушать. Пусть те, у кого жестокие сердца…
— А уж как бы мы-то, ваше превосходительство, рады были! точно бы промеж нас тут царствие небесное поселилося! ни шуму, ни гаму, ни свары, тихо, благородно! И сколько мы, ваше превосходительство, вас здесь ждем — так это даже
сказать невозможно! точно вот
ангела небесного ждем — истинное это слово говорю!
— Ах, Трилли, ах, боже мой!..
Ангел мой, я умоляю тебя. Послушай же, мама тебя умоляет. Ну прими же, прими лекарство; увидишь, тебе сразу-сразу станет легче: и животик пройдет, и головка. Ну сделай это для меня, моя радость! Ну хочешь, Трилли, мама станет перед тобой на колени? Ну вот, смотри, я на коленях перед тобой. Хочешь, я тебе подарю золотой? Два золотых? Пять золотых, Трилли? Хочешь живого ослика? Хочешь живую лошадку?.. Да
скажите же ему что-нибудь, доктор!..
— Я знала это… Я знала тебя… —
сказала I очень тихо. Быстро поднялась, надела юнифу и всегдашнюю свою острую улыбку-укус. — Ну-с, падший
ангел. Вы ведь теперь погибли. Нет, не боитесь? Ну, до свидания! Вы вернетесь один. Ну?
В тот момент, когда я ощутил ангела-хранителя у себя за спиной, я наслаждался сонетом, озаглавленным «Счастье». Думаю — не ошибусь, если
скажу, что это редкая по красоте и глубине мысли вещь. Вот первые четыре строчки...
Это незначительное само по себе происшествие особенно хорошо подействовало на меня, я бы
сказал: укрепило. Так приятно чувствовать чей-то зоркий глаз, любовно охраняющий от малейшей ошибки, от малейшего неверного шага. Пусть это звучит несколько сентиментально, но мне приходит в голову опять все та же аналогия: ангелы-хранители, о которых мечтали древние. Как много из того, о чем они только мечтали, в нашей жизни материализовалось.
Тогда
скажет и тем, которые по левую сторону: «Идите от меня, проклятые, в огнь вечный, уготованный дьяволу и
ангелам его: ибо алкал я, и вы не дали мне есть; жаждал, и вы не напоили меня; был странником, и не приняли меня; был наг, и не одели меня; болен и в темнице, и не посетили меня».
Шифель. Шалун! а зачем же было поступать так неосторожно?.. ну, да бог милостив, как-нибудь дело устроится: князь у нас человек души необыкновенной; это, можно
сказать,
ангел, а не человек…
— Захар Иваныч! —
сказал я, — торжествуя вместе с вами день вашего
ангела, я мысленно переношусь на нашу милую родину и на обширном ее пространство отыскиваю скромный, но дорогой сердцу городок, в котором вы, так
сказать, впервые увидели свет.
— А ты думал, что там около тебя
ангелы сидят! Искренние излияния, особенное влечение! Как, кажется, не подумать о том прежде: не мерзавцы ли какие-нибудь около? Напрасно ты приезжал! —
сказал он, — право, напрасно!