Неточные совпадения
Губы ее начали медленно улыбаться, и она заговорила трогательным, нежным голосом: «Поди сюда, мой дружок,
подойди, мой
ангел».
— Ну, Федотушка, покуда прощай! никто как Бог! — говорила матушка,
подходя к Федоту, — а я за тебя в воскресенье твоему
ангелу свечку поставлю! Еще так-то с тобой поживем, что любо!
— Да ведь мне-то обидно: лежал я здесь и о смертном часе сокрушался, а ты
подошла — у меня все нутро точно перевернулось… Какой же я после этого человек есть, что душа у меня коромыслом? И весь-то грех в мир идет единственно через вас, баб, значит… Как оно зачалось, так, видно, и кончится. Адам начал, а антихрист кончит. Правильно я говорю?.. И с этакою-то нечистою душой должен я скоро предстать туда, где и
ангелы не смеют взирати… Этакая нечисть, погань, скверность, — вот што я такое!
Сознаюсь: та же мысль была и у меня. Но я вспомнил, сколько раз он был настоящим моим ангелом-хранителем, сколько раз он спасал меня, и смело
подошел, протянул руку, сорвал листок.
— И какой умный был! Помню я такой случай. Лежит он в кори — лет не больше семи ему было, — только
подходит к нему покойница Саша, а он ей и говорит: мама! мама! ведь правда, что крылышки только у
ангелов бывают? Ну, та и говорит: да, только у
ангелов. Отчего же, говорит, у папы, как он сюда сейчас входил, крылышки были?
— А как я ревновал тебя все это время! Мне кажется, я бы умер, если б услышал о твоей свадьбе! Я
подсылал к тебе, караулил, шпионил… вот она все ходила (и он кивнул на мать). — Ведь ты не любила Мозглякова, не правда ли, Зиночка? О
ангел мой? Вспомнишь ли ты обо мне, когда я умру? Знаю, что вспомнишь; но пройдут годы, сердце остынет, настанет холод, зима на душе, и забудешь ты меня, Зиночка!..
Но не
ангел, а бедная солдатка с состраданием
подошла к нему и молвила: я спасу тебя.
«Владыко многомилостиво! — думаю, — это, верно, зверь, и сейчас он нас растерзает!» И уже Левонтия не зову, потому что вижу, что он точно сам из себя куда-то излетел и витает, а только молюсь: «
Ангеле Христов, соблюди нас в сей страшный час!» А трескот все ближе и ближе слышится, и вот-вот уже совсем
подходит…
Лукавый бес не дремал, дальше-больше, перестал я петь в хоре и уж вовсе не хожу в церковь; так уж я об себе понимаю, будто я человек праведный, а церковь по своему несовершенству для меня не
подходит, то есть, подобно падшему
ангелу, возмечтал я в гордыне своей до невероятия.
Когда Али
подошел опять к Магомету, он сказал ему: «Зачем ты оставил меня одного переносить ругательства этого дерзкого человека?» — «Когда этот человек бранил тебя, а ты молчал, — сказал Магомет, — я видел вокруг тебя десять
ангелов, и
ангелы отвечали ему.
— И отлично! Закусим, выпьем и поедем вместе. У меня отличные лошади! И свезу вас, и со старостой познакомлю… всё устрою… Да что вы,
ангел, словно сторонитесь меня, боитесь? Сядьте поближе! Теперь уж нечего бояться… Хе-хе… Прежде, действительно, ловкий парень был, жох мужчина… никто не
подходи близко, а теперь тише воды, ниже травы; постарел, семейным стал… дети есть. Умирать пора!
«Чудак мой хозяин», — подумал Ермий и, встав с постели,
подошел к Памфалону, взглянул в лицо его и засмотрелся. Вчера вечером он видел Памфалона при лампе и готового на скоморошество, с завитою головою и с лицом, разрисованным красками, а теперь скоморох спал, смыв с себя скоморошье мазанье, и лицо у него было тихое и прекрасное. Ермию казалось, будто это совсем не человек, а
ангел.
— Совестно перед ней, вот слово, вот что меня давит, душит в ее присутствии. Ее превосходство… А при этом счастия быть не может. Каждая минута натянута, отравлена. Нам только тогда легко с людьми, когда мы чувствуем, что мы равны… Зачем она такая хорошая, отчего не хуже — тогда счастье бы было для нас возможно. Она бы
подходила больше ко мне. Уж очень чиста! Как
ангел, а мы люди грешные, больше чертей любим, с чертями веселее, — через силу улыбнулся он.
— Я пришел поздравить вас с днем вашего
ангела, Елизавета Михайловна, — сказал Владислав,
подойдя с глубоким поклоном к Лизе, — и пожелать вам всего, чего вы сами себе желаете. Это поздравление банально — извините, я не приберу теперь лучшего. По крайней мере, верьте, оно от искреннего, преданного вам сердца.