Неточные совпадения
Такие мысли являлись у нее неожиданно, вне связи с предыдущим, и Клим всегда
чувствовал в них нечто подозрительное, намекающее. Не считает ли она
актером его? Он уже догадывался, что Лидия, о чем бы она ни говорила, думает о любви, как Макаров о судьбе женщин, Кутузов о социализме, как Нехаева будто бы думала о смерти, до поры, пока ей не удалось вынудить любовь. Клим Самгин все более не любил и боялся людей, одержимых одной идеей, они все насильники, все заражены стремлением порабощать.
— В деревне я
чувствовала, что, хотя делаю работу объективно необходимую, но не нужную моему хозяину и он терпит меня, только как ворону на огороде. Мой хозяин безграмотный, но по-своему умный мужик, очень хороший
актер и человек, который
чувствует себя первейшим, самым необходимым работником на земле. В то же время он догадывается, что поставлен в ложную, унизительную позицию слуги всех господ. Науке, которую я вколачиваю в головы его детей, он не верит: он вообще неверующий…
Самгин
чувствовал себя человеком, который случайно попал за кулисы театра, в среду третьестепенных
актеров, которые не заняты в драме, разыгрываемой на сцене, и не понимают ее значения. Глядя на свое отражение в зеркале, на сухую фигурку, сероватое, угнетенное лицо, он вспомнил фразу из какого-то французского романа...
Райский вошел в гостиную после всех, когда уже скушали пирог и приступили к какому-то соусу. Он
почувствовал себя в том положении, в каком
чувствует себя приезжий
актер, первый раз являясь на провинциальную сцену, предшествуемый толками и слухами. Все вдруг смолкло и перестало жевать, и все устремило внимание на него.
Во всяком случае палач перед началом наказания
чувствует себя в возбужденном состоянии духа,
чувствует силу свою, сознает себя властелином; он в эту минуту
актер; на него дивится и ужасается публика, и уж, конечно, не без наслаждения кричит он своей жертве перед первым ударом: «Поддержись, ожгу!» — обычные и роковые слова в этом случае.
В первом акте я выходил Роллером без слов, одетый в черный плащ и шляпу. Одевался я в уборной Н. С. Песоцкого, который свою любимую роль Карла уступил молодому
актеру Далматову. Песоцкий зашел ко мне, когда я, надев чулки и черные трусики, туго перехватив их широким поясом, обулся в легкие башмаки вместо тяжелых высоких сапог и
почувствовал себя вновь джигитом и легким горцем и встал перед зеркалом.
И, как
актер, также усиленно выражая то, что он
чувствовал, Вернер крепко сжал Мусину руку...
Яков даже завидует характеру этого человека, но
чувствует к нему странное недоверие: кажется, что этот человек ненадолго, до завтра, а завтра он объявит себя
актёром, парикмахером или исчезнет так же внезапно, как явился.
Жизнь в убежище текла однообразно и скучно. Просыпались
актеры очень рано, зимою задолго до света и тотчас же, в ожидании чая, еще не умывшись, принимались курить. Со сна все
чувствовали себя злыми и обессилевшими и кашляли утренним старческим, давящимся кашлем. И так как в этой убогой жизни неизменно повторялись не только дни, но и слова и жесты, то всякий заранее ждал, что Михаленко, задыхаясь и откашливаясь, непременно скажет старую остроту...
Но так как оба его соседа начинали
чувствовать себя неловко, а многие посетители, оставив свои места, собирались вокруг почетного столика, то сам хозяин подошел к пьяному
актеру и стал его уговаривать...
Я упросил дирекцию, через одного приятеля, чтобы через два дня дали мне сыграть „Сына любви“ и — был так принят, как меня никогда в этой роли не принимали: публика
почувствовала разницу между
актером, понимающим свое дело, и красивым, хотя даровитым невеждой.
Файбиш придержал лошадей, осмотрелся кругом, привстал на санях и вдруг круто, без дороги свернул направо. Лошади увязли по брюхо в снегу, мотая головами и фыркая, и Цирельман услышал теплый, едкий запах конского пота. Старый
актер совсем не мог теперь представить себе места, по которому ехал. Он
чувствовал себя бессильным и покорным, во власти сидевшего впереди, знакомого и в то же время чужого, непонятного, страшного человека.
Грохольский нечаянно взглянул на Бугрова… Его глаза встретились с блуждающим взглядом обманутого мужа, и он не вынес. Он быстро встал, быстро поймал руку Бугрова, пожал ее, схватил шляпу и пошел к двери,
чувствуя за собой свою спину. Ему казалось, что на его спину смотрит тысяча глаз. То же
чувствует освистанный
актер, удаляясь с авансцены, то же самое
чувствует и фат, которому дали подзатыльник и выводят с полицией…
Я требую, чтобы даже самые маленькие
актеры, прежде чем браться за роль, знакомились с литературой о Шекспире, так что когда
актер говорит, например: «Спокойной ночи, Бернандо!», то все должны
чувствовать, что он прочел восемь томов.
Актер дал реплику. Тася заговорила. Сначала у ней немного перехватило в горле. Но она старалась ни на кого не глядеть. Ей хотелось
чувствовать себя, как в комнатке старух, вечером, при свете лампочки, пахнущей керосином, или у себя на кровати, когда она в кофте или рубашке вполголоса говорит целые тирады.
В псаломщики меня не примут, в монахи идти не хочется, потому что
чувствую приверженность к общественной жизни; чтоб сделаться доктором или профессором, нужно учиться, а чтоб быть
актером Александрийского театра, ничего этого не надо и достаточно уметь только читать.
Он с самого начала разговора с ней
почувствовал, что не в состоянии сказать ей то, что так, казалось ему хорошо было им придумано, что он выучил почти наизусть и вдруг позабыл, как забывает порой оробевший дебютант-актер назубок приготовленную роль.
Как легко в мыслях своих расстановляет он на сцене мира
актеров, разыгрывающих с ним драму его жизни, заставляет их говорить, действовать и
чувствовать по-своему и ведет эту драму к желанному концу!