Неточные совпадения
Степан Аркадьич был на «ты» почти со всеми своими знакомыми: со стариками шестидесяти лет, с мальчиками двадцати лет, с
актерами, с министрами, с купцами и с генерал-адъютантами, так что очень многие из бывших с ним на «ты» находились на двух крайних пунктах общественной лестницы и очень бы удивились,
узнав, что имеют через Облонского что-нибудь общее.
— Революция неизбежна, — сказал Самгин, думая о Лидии, которая находит время писать этому плохому
актеру, а ему — не пишет. Невнимательно слушая усмешливые и сумбурные речи Лютова, он вспомнил, что раза два пытался сочинить Лидии длинные послания, но, прочитав их, уничтожал, находя в этих хотя и очень обдуманных письмах нечто, чего Лидия не должна
знать и что унижало его в своих глазах. Лютов прихлебывал вино и говорил, как будто обжигаясь...
Рядом на стенах висели размалеванные картины, характерные для китайского художества по отсутствию в них перспективы и изображающие исторические театральные сцены, что легко
узнать по костюмам, заученным позам
актеров и по их раскрашенным физиономиям.
Купаться в бассейн Сандуновских бань приходили артисты лучших театров, и между ними почти столетний
актер, которого принял в знак почтения к его летам Корш. Это Иван Алексеевич Григоровский, служивший на сцене то в Москве, то в провинции и теперь игравший злодеев в старых пьесах, которые он
знал наизусть и играл их еще в сороковых годах.
Иногда называл себя в третьем лице, будто не о нем речь. Где говорит, о том и вспоминает: в трактире — о старых трактирах, о том, кто и как пил, ел; в театре в кругу
актеров — идут воспоминания об
актерах, о театре. И чего-чего он не
знал! Кого-кого он не помнил!
Помню еще, что сын владельца музея В. М. Зайцевский,
актер и рассказчик, имевший в свое время успех на сцене, кажется, существовал только актерским некрупным заработком, умер в начале этого столетия. Его
знали под другой, сценической фамилией, а друзья, которым он в случае нужды помогал щедрой рукой, звали его просто — Вася Днепров.
Здесь они встречались с антрепренерами, с товарищами по сцене, могли получить контрамарку в театр и повидать воочию своих драматургов: Островского, Чаева, Потехина, Юрьева, а также многих других писателей, которых
знали только по произведениям, и встретить знаменитых столичных
актеров: Самарина, Шумского, Садовского, Ленского, Музиля, Горбунова, Киреева.
Великим постом «Щербаки» переполнялись
актерами, и все знаменитости того времени были его неизменными посетителями, относились к Спиридону Степановичу с уважением, и он всех
знал по имени-отчеству.
Я пять лет
знаю эту драму и теперь, когда последнего ее
актера, по достоверным сведениям, гложут черви, я ее расскажу.
Ты помнишь, какой тонкий критик был Еспер Иваныч, а он всегда говорил, что у нас
актерам дают гораздо больше значения, чем они стоят того, и что их точно те же должны быть отношения к писателю, как исполнителя — к композитору; они ничего не должны придумывать своего, а только обязаны стараться выполнить хорошо то, что им дано автором, — а ты
знаешь наших авторов, особенно при нынешнем репертуаре.
— Не знаю-с, какой это нужен голос и рост; может быть, какой-нибудь фельдфебельский или тамбурмажорский; но если я вижу перед собой человека, который в равносильном душевном настроении с Гамлетом, я смело заключаю, что это великий человек и
актер! — возразил уж с некоторою досадою Белавин и опустился в кресло.
Чисто с целью показаться в каком-нибудь обществе Калинович переоделся на скорую руку и пошел в трактир Печкина, куда он, бывши еще студентом, иногда хаживал и
знал, что там собираются
актеры и некоторые литераторы, которые, может быть, оприветствуют его, как своего нового собрата; но — увы! — он там нашел все изменившимся: другая была мебель, другая прислуга, даже комнаты были иначе расположены, и не только что
актеров и литераторов не было, но вообще публика отсутствовала: в первой комнате он не нашел никого, а из другой виднелись какие-то двое мрачных господ, игравших на бильярде.
— А я в вас не влюблюсь — вы тоже наперед это
знайте, — отвечала нехотя Настенька и взглянула на декорации, между которыми стоявшие
актеры вдруг вытянулись и появилась сухощавая фигура вице-губернатора.
— А кто тебя
знает, кто ты таков и откуда ты выскочил! Только сердце мое, сердце чуяло, все пять лет, всю интригу! А я-то сижу, дивлюсь: что за сова слепая подъехала? Нет, голубчик, плохой ты
актер, хуже даже Лебядкина. Поклонись от меня графине пониже да скажи, чтобы присылала почище тебя. Наняла она тебя, говори? У ней при милости на кухне состоишь? Весь ваш обман насквозь вижу, всех вас, до одного, понимаю!
Послушайте, — обратился он ко мне опять, — он рубля на меня не истратил всю жизнь, до шестнадцати лет меня не
знал совсем, потом здесь ограбил, а теперь кричит, что болел обо мне сердцем всю жизнь, и ломается предо мной, как
актер.
Добрый властитель Москвы по поводу таких толков имел наконец серьезное объяснение с обер-полицеймейстером; причем оказалось, что обер-полицеймейстер совершенно не
знал ничего этого и, возвратясь от генерал-губернатора, вызвал к себе полицеймейстера, в районе которого случилось это событие, но тот также ничего не ведал, и в конце концов обнаружилось, что все это устроил без всякого предписания со стороны начальства толстенький частный пристав, которому обер-полицеймейстер за сию проделку предложил подать в отставку; но важеватый друг
актеров, однако, вывернулся: он как-то долез до генерал-губернатора, встал перед ним на колени, расплакался и повторял только: «Ваше сиятельство!
Прямо из трактира он отправился в театр, где, как нарочно, наскочил на Каратыгина [Каратыгин Василий Андреевич (1802—1853) — трагик,
актер Александринского театра.] в роли Прокопа Ляпунова [Ляпунов Прокопий Петрович (ум. в 1611 г.) — сподвижник Болотникова в крестьянском восстании начала XVII века, в дальнейшем изменивший ему.], который в продолжение всей пьесы говорил в духе патриотического настроения Сверстова и, между прочим, восклицал стоявшему перед ним кичливо Делагарди: «Да
знает ли ваш пресловутый Запад, что если Русь поднимется, так вам почудится седое море!?» Ну, попадись в это время доктору его gnadige Frau с своим постоянно антирусским направлением, я не
знаю, что бы он сделал, и не ручаюсь даже, чтобы при этом не произошло сцены самого бурного свойства, тем более, что за палкинским обедом Сверстов выпил не три обычные рюмочки, а около десяточка.
Предварительных хлопот по устройству, вероятно, было много, но
актеры взяли все на себя, так что все мы, остальные, и не
знали: в каком положении дело? что именно делается? даже хорошенько не
знали, что будет представляться.
Живут все эти люди и те, которые кормятся около них, их жены, учителя, дети, повара,
актеры, жокеи и т. п., живут той кровью, которая тем или другим способом, теми или другими пиявками высасывается из рабочего народа, живут так, поглощая каждый ежедневно для своих удовольствий сотни и тысячи рабочих дней замученных рабочих, принужденных к работе угрозами убийств, видят лишения и страдания этих рабочих, их детей, стариков, жен, больных,
знают про те казни, которым подвергаются нарушители этого установленного грабежа, и не только не уменьшают свою роскошь, не скрывают ее, но нагло выставляют перед этими угнетенными, большею частью ненавидящими их рабочими, как бы нарочно дразня их, свои парки, дворцы, театры, охоты, скачки и вместе с тем, не переставая, уверяют себя и друг друга, что они все очень озабочены благом того народа, который они, не переставая, топчут ногами, и по воскресеньям в богатых одеждах, на богатых экипажах едут в нарочно для издевательства над христианством устроенные дома и там слушают, как нарочно для этой лжи обученные люди на все лады, в ризах или без риз, в белых галстуках, проповедуют друг другу любовь к людям, которую они все отрицают всею своею жизнью.
«Баба не трус, интересный бабец! — подумал
актер, — но кто она? Видно, из приезжих». — Здешних дам Бенгальский
знал. Он тихо сказал Саше...
Выделялся ростам и дородством некто одетый древним германцем. Многим нравилось, что он такой дюжий и что руки видны, могучие руки, с превосходно-развитыми мускулами. За ним ходили преимущественно дамы, и вокруг него слышался ласковый и хвалебный шопот. В древнем германце
узнавали актера Бенгальского. Бенгальский в нашем городе был любим. За то многие давали ему билеты.
Несчастливцев. На всякий случай не мешает. Другой
актер поступил гораздо умнее. У одной богатой помещицы был племянник, человек с благородною душой, но бедный. Вздумал он навестить свою тетку, которую не видал лет пятнадцать. Вот собрался издалека, шел пешком долго; приходит, его принимают по-родственному. Вдруг тетка
узнает, что он
актер, гонит его из дому, не простясь, срамит его перед людьми, перед дворней.
Несчастливцев. А вот что: уйди, попробуй, так увидишь. Мне, братец, только мигнуть, и пойдешь ты по этапу на место жительства, как бродяга. Я ведь
знаю, ты двенадцать лет без паспорта ходишь. Вместо паспорта у тебя в кармане статья Курских губернских ведомостей, где напечатано, что приехал
актер такой-то и играл очень скверно. Вот и весь твой вид. Ну, что ж ты замолчал? То-то же! А ты сделай, братец, для меня! Кто тебя просит, подумай! Ну, по-товарищески, понимаешь, по-товарищески!
Улита. Да ведь он вас обманул; он не барин, а
актер, и родовую свою фамилию нарушил — теперь Несчастливцев прозывается. И не столько на театре они, а больше все будто пьянством. И одежонка-то вся тут, что на нем, уж это я доподлинно
знаю; и пришли сюда пешком с котомочкой.
Несчастливцев. Ну, Аркадий, тетушка моя женщина почтенная, строгая; я не хочу, братец, чтоб она
знала, что я
актер, да еще провинциальный. (Грозит пальцем.) Смотри, не проговорись; я Геннадий Демьяныч Гурмыжский, капитан в отставке или майор, уж как тебе угодно будет; одним словом, я барин, а ты мой лакей.
Гурмыжская. Не правда ли, он мил? Господа, я вижу, что в душе вы осуждаете меня. Прежде выслушайте, потом судите. Господа, у меня оправданий много. Я была беззащитна, имение расстроено; я думала поручить управление племяннику, но он меня поразил, поразил…
Знаете, какую он карьеру избрал? Он
актер провинциальный…
Актер(сидит, обняв руками колени). Образование — чепуха, главное — талант. Я
знал артиста… он читал роли по складам, но мог играть героев так, что… театр трещал и шатался от восторга публики…
Актер. Искать город… лечиться… Ты — тоже уходи… Офелия… иди в монастырь… Понимаешь — есть лечебница для организмов… для пьяниц… Превосходная лечебница… Мрамор… мраморный пол! Свет… чистота, пища… всё — даром! И мраморный пол, да! Я ее найду, вылечусь и… снова буду… Я на пути к возрожденью… как сказал… король… Лир! Наташа… по сцене мое имя Сверчков-Заволжский… никто этого не
знает, никто! Нет у меня здесь имени… Понимаешь ли ты, как это обидно — потерять имя? Даже собаки имеют клички…
Актер. Раньше, когда мой организм не был отравлен алкоголем, у меня, старик, была хорошая память… А теперь вот… кончено, брат! Всё кончено для меня! Я всегда читал это стихотворение с большим успехом… гром аплодисментов! Ты… не
знаешь, что такое аплодисменты… это, брат, как… водка!.. Бывало, выйду, встану вот так… (Становится в позу.) Встану… и… (Молчит.) Ничего не помню… ни слова… не помню! Любимое стихотворение… плохо это, старик?
— Мы, дачницы, затеваем здесь спектакль для детей, — сказала она. — Уже все есть у нас — и театр, и
актеры, остановка только за пьесой. Прислали нам десятка два разных пьес, но ни одна не годится. Вот вы любите театр и хорошо
знаете историю, — обратилась она к Ярцеву, — напишите-ка нам историческую пьесу.
Узнав о болезни Песоцкого, Ознобишин обещал доставить на другой день
актера, который мог бы заменить Песоцкого, прекрасно игравшего эту роль.
Его
знали и любили все
актеры, начиная с маленьких, и он был дружен с корифеями сцены, а в Малый театр приходил как домой.
Я уже
знал тайну этой комнаты. В ней был застрелен наповал ворвавшимся неожиданно гусаром
актер Кулебякин.
Узнаю, что в прошлом году театр держал Звездочкин, известный московский любитель, и что этот Звездочкин и есть князь Имеретинский. Служить у него считалось за большое счастье: он первый повысил
актерам жалованье до неслыханных дотоле размеров. Звездочкин три раза был антрепренером, неизбежно прогорал и снова жил то в Москве, то в Тамбове, где изредка выступал на сцене.
Улица, очень чистая и широкая, с садами, разделявшими между собой небольшие дома, была пуста. Только вдали виднелась знакомая фигура, в которой я сразу
узнал Песоцкого. Прекрасный
актер на роли холодных любовников, фатов, он и в жизни изящно одевался, носил небольшие усики, которые так шли к его матово-бледному, продолговатому лицу, которое или совсем не
знало загара, или
знало такие средства, с которыми загар не в силах был бороться, то есть перед которыми солнце пасовало.
С тех пор я не видал его. Он как-то исчез из моих глаз: бросил ли он сцену или, как многие хорошие
актеры, растаял в провинции — не
знаю. Даже слухов о нем не было.
Иван. Не могу знать-с. Надо полагать, насчет бенефисту-с, так как
актеры и актрисы, которые ежели… так уж первым долгом завсегда-с…
Ханов невольно оглянулся. В первом ряду сидели четыре бритые, актерские физиономии, кутаясь в меховые воротники. Он
узнал Вязигина и Сумского,
актера казенных театров.
Александр Панаев, так неудачно сыгравший молодого Доблестина, мало участвовал в театральных представлениях, оставаясь, однако, в числе
актеров; но когда он
узнал, что мы намерены разыграть «Мейнау», то упросил меня дать ему роль генерала.
Но каково было поражение для меня и Панаева, когда, приехав на другой день в университет, мы
узнали, что еще вчера труппа
актеров выбрала Балясникова своим директором, что он играет роль генерала, а моя роль отдана Дмитриеву.
Не
знаю, по какому случаю был приглашен на генеральную репетицию
актер Грузинов, которого мы все очень любили и уважали.
Я
знал, что товарищи будут недовольны моим распоряжением и что на эту роль метил другой
актер — Петр Балясников, по своему характеру и дарованиям имевший сильное влияние на студентов, который, без всякого сравнения, сыграл бы эту роль гораздо лучше.
Печатных афиш тогда в городе не было; некоторые почетные лица получали афиши письменные из конторы театра, а город
узнавал о названии пиесы и об именах действующих лиц и
актеров из объявления, прибиваемого четырьмя гвоздиками к колонне или к стене главного театрального подъезда.
Брат и сестра, они невинно и смешно играли в любовь, не подозревая в себе
актеров, которые шутя готовятся к завтрашнему трагическому спектаклю, не
зная, сколько правды в их веселой игре.
К тому же он недурной
актер и ловкий лицемер и отлично
знает, где раки зимуют.
Народ, еще неопытный в таких волнениях, похож на
актера, который, являясь впервые на сцену, так смущен новостию своего положения, что забывает начало роли, как бы твердо ее ни
знал он; надобно непременно, чтоб суфлер, этот услужливый Протей, подсказал ему первое слово, — и тогда можно надеяться, что он не запнется на дороге.
Все это занимало меня сильно; хотя, конечно, я и прежде мог предугадывать главные толстейшие нити, связывавшие предо мною
актеров, но все-таки окончательно не
знал всех средств и тайн этой игры.
Когда князь Шаховской начал ставить пиесу на сцену, что обыкновенно делалось в течение последней недели перед бенефисом, Писарев пригласил к себе
актеров и актрис и просил прочесть по ролям тех, которые не
знали ролей наизусть.
Хотя я видел Щепкина на сцене в первый раз, но по общему отзыву
знал, что это артист первоклассный, и потому я заметил Писареву, что немного странно играть такую ничтожную роль такому славному
актеру, как Щепкин; но Писарев с улыбкою мне сказал, что князь Шаховской всем пользуется для придачи блеска и успеха своим пиесам и что Щепкин, впрочем, очень рад был исполнить желание и удовлетворить маленькой слабости сочинителя, великие заслуги которого русскому театру он вполне признает и уважает.
Я
знаю, что и теперь, назвав
актеров, любимцев князя Шаховского, по имени, я вооружу против себя большинство прежних любителей театрального искусства; но, говоря о предмете столь любезном и дорогом для меня, я не могу не сказать правды, в которой убежден по совести.