Неточные совпадения
Чуть-чуть же человек развитой и бывалый, непременно и
по возможности, старается сознаться во всех
внешних и неустранимых фактах; только
причины им другие подыскивает, черту такую свою, особенную и неожиданную, ввернет, которая совершенно им другое значение придаст и в другом свете их выставит.
Раз мне пришла мысль, что счастье не зависит от
внешних причин, а от нашего отношения к ним, что человек, привыкший переносить страдания, не может быть несчастлив, и, чтобы приучить себя к труду, я, несмотря на страшную боль, держал
по пяти минут в вытянутых руках лексиконы Татищева или уходил в чулан и веревкой стегал себя
по голой спине так больно, что слезы невольно выступали на глазах.
А презираете вы страдания и ничему не удивляетесь
по очень простой
причине: суета сует,
внешнее и внутреннее презрение к жизни, страданиям и смерти, уразумение, истинное благо — все это философия, самая подходящая для российского лежебока.
По той же самой
причине, что моя мать была горожанка, как я уже сказал, и также потому, что она провела в угнетении и печали свое детство и раннюю молодость и потом получила, так сказать, некоторое
внешнее прикосновение цивилизации от чтения книг и от знакомства с тогдашними умными и образованными людьми, прикосновение, часто возбуждающее какую-то гордость и неуважение к простонародному быту, —
по всем этим
причинам вместе, моя мать не понимала и не любила ни хороводов, ни свадебных и подблюдных песен, ни святочных игрищ, даже не знала их хорошенько.
В чем заключаются главные черты обломовского характера? В совершенной инертности, происходящей от его апатии ко всему, что делается на свете.
Причина же апатии заключается отчасти в его
внешнем положении, отчасти же в образе его умственного и нравственного развития.
По внешнему своему положению — он барин; «у него есть Захар и еще триста Захаров»,
по выражению автора. Преимущество своего положения Илья Ильич объясняет Захару таким образом...
Я еще писал товарищам о том, как я изумительно устроился, а мне уже было невесело, просто невесело; и
причину состояния этого я долго не мог найти, так как
по виду все было прекрасно, красиво, весело, и нигде так много не смеялись, как у Нордена. Только шаг за шагом проникая в тайники этого странного дома и этой странной семьи, — вернее, лишь касаясь прикосновением
внешним их холодных стен, я начал догадываться об источниках тяжелой грусти, томительной тоски, лежавшей над людьми и местом.
Итак, представление наше о свободе и необходимости постепенно уменьшается и увеличивается, смотря
по большей или меньшей связи с
внешним миром,
по бòльшему или меньшему отдалению времени и бòльшей или меньшей зависимости от
причин, в которых мы рассматриваем явление жизни человека.
На второй же вопрос ответ мой состоит в том, что
причина бедственности положения народа не материальная, а духовная; что
причина главная — упадок его духа, так что пока народ не поднимется духом, до тех пор не помогут ему никакие
внешние меры, ни министерство земледелия и все его выдумки, ни выставки, ни сельскохозяйственные школы, ни изменение тарифов, ни освобождение от выкупных платежей (которое давно пора бы сделать, так как крестьяне давно переплатили то, что заняли, если считать
по теперь употребительному проценту), ни снятие пошлин с железа и машин, ни столь любимые теперь и выставляемые несомненным лекарством от всех болезней — приходские школы, — ничто не поможет народу, если его состояние духа останется то же.