Каждый-то раз, как я вступал куда-либо в школу или встречался с лицами, которым, по возрасту моему, был обязан отчетом, одним словом, каждый-то
учителишка, гувернер, инспектор, поп — все, кто угодно, спрося мою фамилию и услыхав, что я Долгорукий, непременно находили для чего-то нужным прибавить...
— Не перешибай. Не люблю… Говорю тебе русским языком: все подлецы. И первые подлецы — мои зятья… Молчи, молчи! Пашка Булыгин десятый год грозится меня удавить, немец Штофф продаст, Полуянов арестант, Галактион сам продался, этот греческий
учителишка тоже оборотень какой-то… Никому не верю! Понимаешь?
— Да-с, собирались-таки, собирались-с! Дьячка от Спаса Милостивого сынок, да
учителишка тут у Троицы есть, да господин Анпетов. Из Петербурга, говорят, лозунг у них был!