Весь жизненный процесс этого замкнутого, по воле судеб, мира был моим личным жизненным процессом; его
незащищенность — моею
незащищенностью, его замученность — моею замученностью; наконец, его кратковременные и редкие ликования — моими ликованиями.
Одиночеством ли развилась эта крайняя впечатлительность, обнаженность и
незащищенность чувства; приготовлялась ли в томительном, душном и безвыходном безмолвии долгих, бессонных ночей, среди бессознательных стремлений и нетерпеливых потрясений духа, эта порывчатость сердца, готовая, наконец, разорваться или найти излияние; и так должно было быть ей, как внезапно в знойный, душный день вдруг зачернеет все небо, и гроза разольется дождем и огнем на взалкавшую землю, повиснет перлами дождя на изумрудных ветвях, сомнет траву, поля, прибьет к земле нежные чашечки цветов, чтоб потом, при первых лучах солнца, все, опять оживая, устремилось, поднялось навстречу ему и торжественно, до неба послало ему свой роскошный, сладостный фимиам, веселясь и радуясь обновленной своей жизни…