Если в «Бытии» он выявляет специфику идеального и субъективного как общие модальности, качества психического, то в «Человеке и мире» он детальнейшим образом рассматривает сам процесс познания, который марксистской гносеологией и предшествовавшими ей гносеологическими концепциями был априорно абстрагирован от субъекта познания, поскольку для них была принципиальна внеположность субъекта и объекта.
Иррациональность начала означает внеположность всеобщему – оксюморон, невозможное по определению.
Так, например, абстрактная внеположность природы есть в себе пространство, а для себя – время.