Целую ночь снилась Привалову голодная Бухтарма. Он видел грязных, голодных женщин, видел худых, как скелеты, детей… Они не протягивали к нему своих детских ручек, не просили, не плакали. Только длинная шея Урукая вытянулась еще длиннее, и с его губ сорвались слова упрека...
Та же лоснящаяся, тёмно-коричневая шляпка с проединой, затянутой розоватой кожицей, та же светло-жёлтая бархатная бухтарма, те же белые, обмётанные комочками земли и клочками истлевших листьев мохеровые нити, свисающие с толстой ножки.
Та же лоснящаяся, тёмно-коричневая шляпка с проединой, затянутой розоватой кожицей, та же светло-жёлтая бархатная бухтарма, те же белые, обмётанные комочками земли и клочками истлевших листьев мохеровые нити, свисающие с толстой ножки.