— Я только что пережил светлые, чудные, неземные минуты. Но я не могу рассказать вам всего, потому что вы
назовете меня сумасшедшим или не поверите мне. Будем говорить о вас. Милая, славная Таня! Я вас люблю и уже привык любить. Ваша близость, встречи наши по десяти раз на день стали потребностью моей души. Не знаю, как я буду обходиться без вас, когда уеду к себе.
Узнав это, отец рассердился и в горячем разговоре с ней
назвал ее сумасшедшей, психопаткой и сказал, что он примет меры к тому, чтобы оградить ее, как сумасшедшую, от самой себя.
Ведь вы свободно допускаете существование людей, которые взлезают, рискуя жизнью, на неприступные горы только потому, что они неприступны, и не
называете их сумасшедшими?
Когда я прочел на память одно из своих произведений отцу моему, он
назвал меня сумасшедшим и с угрозами посадил за работу; когда я прочел его одноземцам своим, они покачали головою и молча со страхом отошли от меня, как от чумного.
Неточные совпадения
Сумасшедшие! беспрерывно ссорятся, дуются друг на друга, ревнуют, потом мирятся на минуту, чтоб сильнее поссориться: это у них любовь, преданность! а всё вместе, с пеной на устах, иногда со слезами отчаяния на глазах, упрямо
называют счастьем!
— Откуп, конечно, готов бы был платить, — отвечала с печальной усмешкой Миропа Дмитриевна, — но муж мой — я не знаю как его
назвать — в некоторых, отношениях человек
сумасшедший; он говорит: «Царь назначил мне жалованье, то я и должен только получать».
Мне показалось, что из глаза в глаз Геза, когда он умолк, перелетела острая искра удовольствия
назвать такую
сумасшедшую цифру. Взбешенный, я пристально всмотрелся в него, но не выдал ничем великого своего удивления. Я быстро сообразил, что это мой козырь. Уплатив Гезу двести фунтов, я мог более не считать себя обязанным ему ввиду того, как обдуманно он оценил свою уступчивость.
Может быть, ты
назовешь меня мечтательницей,
сумасшедшей — о мой друг! если б ты знал, как горько умирать на чужой стороне!
В военном отношении московской Кремль нельзя
назвать не только крепостию, но даже простым укрепленным лагерем; следовательно, разорение его не могло ни в каком случае быть полезным для французов; а разорять что бы то ни было, без всякой пользы и для себя и для других, свойственно только варварам и
сумасшедшим.